Посмертная месть. Михаил Черненок

из воды садок, чуть не доверху наполненный трепещущимися карасями.

      – Ого! – воскликнул Слава. – Пожалуй, килограмма четыре будет.

      – Больше пяти. Дня два прожить хватит.

      – На рыбе?

      – От рыбы меня уже тошнит.

      – Зачем же ловите?

      – Для продажи. Других средств к существованию нет. Одна лишь рыба да еще гладиолусы немного выручают.

      Разговоров о трудной жизни Голубев не любил. Каждый раз, когда люди начинали жаловаться на беспросветную нужду, у Славы возникало такое горько-тоскливое чувство, будто лично он был виноват во всех житейских несуразностях. Только служебный долг оперативника заставлял терпеливо выслушивать жалобщиков и в поисках истины порою подыгрывать им.

      – Пособие по безработице давно не платят. На работу устроиться негде, – тихим голосом продолжала женщина. – Начальники обнаглели. Говорят, на зарплату работягам денег нет, однако на строительство собственных дворцов миллионы тратят. Конечно, кто попробоистей из работяг, те тоже находят, где урвать, а лопухам, как мы с мужем, ничего не достается.

      – Да, когда все тянут одеяло на себя, непробойному может достаться разве что лоскут пододеяльника, – с сочувствующим вздохом подыграл Слава и, стараясь уклониться от неприятной для него темы, быстро спросил: – Не знаете, скоро Люлькины будут дома?

      Женщина удивленно повернула к Голубеву моложавое, без малейших признаков косметики, лицо. Карие глаза ее при этом стали настороженными. Несколько секунд поколебавшись, она нерешительно сказала:

      – Ну, допустим, я Люлькина. И что?

      – Извините, не знаю вашего имени-отчества.

      – Ну, Лариса… Васильевна.

      – Олег Люлькин – ваш муж?

      – Да.

      – Он до сих пор домой не вернулся?

      – Нет. А вы кто?

      – Сотрудник уголовного розыска.

      – Олег что-то украл?

      – Наоборот, кажется, у него автомашину украли.

      Люлькина болезненно поморщилась:

      – Беда с этим Олегом. Опять, наверное, с пьяных глаз забыл, где оставил «жигули».

      Голубев присел на поросшую осокой кочку:

      – Почему «опять»?

      – Месяц назад знакомые железнодорожники приволокли его домой в состоянии ни тяти ни мамы. Утром, проспавшись на полу у порога, сел к столу и обалдело спрашивает: «Ларис, как я дома очутился?» – «Как в сказке, – говорю. – По щучьему велению». – «А машина где?» – «Тебе лучше знать, где ты ее бросил». – «Я в гараж не заезжал?» – «Какой гараж! Тебя трупом притащили!» – «Ой, бли-и-ин… накрылась машина»… Уронил голову на стол и заплакал. Рыдал, рыдал, потом как стукнул себя кулаком по лбу: «Елки-моталки! Я ж в Таежном у Кольки Бормотова “жигули” оставил!» – «А нажрался где?» – «Понимаешь, Ларис, шаровая опора у машины полетела. На попутке приехал в райцентр к знакомым ребятам, чтобы раздобыть деталь. Ну а без бутылки какой дурак раскошелится? Вот и загудели». Быстренько умотался из дома и уже к обеду прикатил на исправной машине.

      – Часто «гудит»?

      – Последнее