Ювелир. Тень Серафима. Наталья Корнева

все равно не вязалось.

      Что-то было не так, найденных кусков мозаики явно не хватало, чтобы сложиться в более-менее понятную картинку. Если украденный шерл заменили на копию, почему же ее не нашли сразу после убийства? Кристофер ничего не сказал о ней, а эта информация могла бы помочь в поисках. Или глава службы ювелиров попросту решил, что это не его ума дело?

      Еще вопрос: почему погибший сын лорда схватил чужой подлинный перстень, не удовлетворившись подделкой? Судя по тому, что знал Себастьян, Эдгар едва ли мог отличить настоящий камень от искусственного. Неужели его погубила – а лорда спасла – случайная ошибка? Если же Эдгар и в самом деле заподозрил подвох, почему не сообщил отцу?

      – Простите, сэр, но эта информация строго конфиденциальна, – чинно ответил служащий – пожилой, начинающий лысеть мужчина.

      Себастьян молча отогнул край воротника, непринужденно демонстрируя не раз выручавшую серебряную змею. Он ничего не собирался объяснять: знак инквизитора сам говорит за себя. Конечно, рискованно вот так, в многолюдном помещении городского вокзала, разыгрывать подобный спектакль, но смелость, как известно, уже половина успеха. И вообще, прятаться лучше всего на виду, это каждый знает.

      Однако частенько он в последнее время эксплуатировал образ инквизитора. Как бы не привлечь внимание настоящих работников святой службы, не пустить по своему следу свору псов.

      – Но, конечно, она не под грифом «Совершенно секретно», – уже уступчивее проговорил мужчина, внимательно вглядываясь в лицо Себастьяна, будто пытаясь запомнить каждую черту. – Одну минуту, сейчас же посмотрю в регистрационной книге.

      Ювелир не проронил ни звука, являя совершенное напускное безразличие к происходящему вокруг. Мельтешили люди, приезжающие, уезжающие, провожающие, опаздывающие. Лениво поглядывая по сторонам, вальяжно прогуливались охранники. В углу сидела парочка профессиональных нищих, отстегивающих администрации процент с выручки за возможность попрошайничать в таком хлебном месте. Впрочем, сидели они тихо, культурно и никому не мешали. Торговцы наркотиками мастерски сливались с общей массой, как невзрачные хищные рыбы, плотоядно выискивая потенциальных клиентов. Опытный взгляд Себастьяна безошибочно определял такой контингент. Их товар, самого низкого сорта и качества, был опасен для здоровья и порой даже жизни: от употребления грязного нерафинированного сырья, да еще и с примесями непонятного происхождения, нередко случались смертельные исходы. Зато дешевизна манила и неминуемо помогала находить своего покупателя. Особенно среди приезжих из некрупных городов попадалось много неискушенных, у которых от здешних соблазнов и небывалых вольностей разбегались глаза и ослабевало чувство опасности.

      Ледум был городом самых современных нравов, отвергающим косность, не знающим ограничений и запретов. Здесь разрешалось все, с чего шел налог в казну. Деньги имели первостепенную важность и давали доступ к любым удовольствиям