Пушкин навсегда. Сборник

вновь прильнул к нему.

      – Отец, теперь ты всегда будешь с нами?

      – Да, сынок, я вернулся насовсем. А что это у нас мама задерживается?

      – Я сейчас сбегаю к ней на работу, они вот-вот уже должны закончить.

      В этот момент дверь открылась, и показалась Магикамал-апай.

      – Галлям!

      Она с плачем бросилась к родному человеку.

      – О боже! Глазам своим не верю!

      Магикамал-апай долго не могла успокоиться, всё причитала:

      – Как мне сообщили… Не помню, как прибежала, о боженьки! Ох, Галлям! Галлям! Жив-здоров!..

      Мужчина, бережно прижав жену к груди, стал успокаивать:

      – Ну будет, Магикамал… Вот, жив-здоров. Не плакать, а радоваться надо. Успокойся, ладно?..

      Взяв её за плечи, посмотрел в глаза:

      – Как сами-то жили, Магикамал?

      – Выжили… Сам видишь.

      – Мы победили, Магикамал! Победили, сынок! – Мужчина крепко обнял самых дорогих ему на свете людей. – Вам больше не придётся испытывать такие трудности! Но… почему ж так случилось, Магикамал?..

      Жена поняла, что он говорит об их младшеньком – Мутахаре, тяжело вздохнула, прошептала:

      – С ума сойти… Если б можно было – отдала б ему душу свою! Не сберегла!.. Днём и ночью сердце ноет… Как мне быть?..

      – Я шёл домой, торопился. Всё представлял, как держу старшего за руку, усадив младшего к себе на плечи… Всё рухнуло… Что ж ты не писала мне об этом?.. Ничего не подозревал, не знал ведь я…

      – Галлям, успокойся… Тебе там, в пекле, и так было тяжело. К тому же война приближалась к концу. Думала, не сможешь вернуться. Ради нашего старшего молилась я, чтобы вернулся. Если б узнал о таком горе. нет, нет.

      Мужчины умеют владеть собой. Тем более такие, как Галлям, – ведь они прошли сквозь огонь и воду. Теперь он начал успокаивать жену.

      Молва о том, что с фронта вернулся ещё один солдат, дошла до окраины села очень скоро. В доме стали собираться односельчане.

      С их приходом дома стало веселей. И Магикамал-апай, придя в себя, стала, как обычно, хлопотать возле печи. Ещё глаза не совсем высохли от слёз, а она, улыбаясь, пригласила всех за стол. И стар и млад продолжали заходить в дом.

      Мидхат вместе с отцом встречал гостей. И когда сели пить чай, женщина сказала:

      – Ой, сынок, отец устал, наверное, а ты уже большой.

      Нет, мальчишка не отошёл от отца, – наоборот, даже забрался к нему на колени.

      В середину стола поставили хлеб – гостинец отца.

      Такого хлеба Мидхат ещё никогда не видел: он был четырёхугольный.

      – Отец, а почему этот хлеб такой? У мамы хлеб всегда круглый или же овальный. – Он с удивлением посмотрел на отца. И услышав, как все засмеялись, смущённо прильнул к отцовской груди. «Был бы жив Мутахар, он бы точно так повёл бы себя!» – подумал он.

      И тут же вспомнил:

      – Папа, а Мутахар всё ждал, что ты вернёшься с хлебом. Маленький был, не понимал. Ему всегда казалось, что с войны все привозят хлеб. Да, мама?.. скажи!

      Лица у всех стали серьёзными и печальными. Магикамал платком утёрла слёзы.

      – Да,