Борись за нее. Лиз Плам

в глазах вспыхивает признание. – Макс, верно?

      – Откуда ты знаешь его имя?

      На долю секунды глаза Элайджи расширяются, словно он сказал что-то, чего не следовало говорить. Однако это проходит настолько быстро, что я начинаю сомневаться, не показалось ли мне.

      – Мы живем в маленьком городе. Его смерть попала в заголовки газет.

      Я киваю, пытаясь сдержать гнетущий груз печали. Макс был на шесть лет старше меня, и мало кто знает, что мы с ним были родственниками. Я, если честно, удивлена, что Элайджа это понял.

      Газеты не говорили о том, как тяжело переживала семья; они лишь превратили трагическую аварию в дебаты о необходимости принятия закона, обязывающего мотоциклистов носить шлем.

      У Макса были черные волосы, всклокоченные на макушке, и поразительные голубые глаза, на которые обращали внимание все девушки. В свое время Макс был стереотипным плохим парнем Роял Иствуда. Он ездил на чертовом мотоцикле, носил кожаную куртку и пах сигаретами, которые всегда держал под рукой. Я умоляла его бросить курить, угрожая раком легких, но он уверял меня, что с ним все будет в порядке.

      И все же одна часть Макса, которая не соответствовала репутации плохого парня, заключалась в том, что он был удивительно приятным парнем. Он был заботливым, сострадательным, верным. Если бы вы взглянули в его суть сквозь кожаную куртку, сигареты и мотоцикл, он бы предстал перед вами святым человеком.

      – И дня не проходит, чтобы я не вспоминала о Максе и о той боли, которую принесла его смерть, – признаю я.

      Элайджа концентрируется на фонаре, который светит на док и освещает часть воды.

      – Я тебя понимаю.

      – Понимаешь?

      И тут до меня доходит, что я не единственная, кто потерял брата.

      – Мой брат тоже умер.

      Он потерял брата одним из самых трагических способов, который только можно представить: смерть от передозировки наркотиков. Новости о случившемся распространились по школе и городу как лесной пожар, и для меня это был один из самых тяжелых слухов.

      – Оливер, верно? – тихо спрашиваю я.

      Элайджа, кажется, изумился, что я знаю и помню имя его брата.

      Он кивает.

      – Мне жаль, – сочувствую я. А что еще мне сказать? Три года назад я упустила свой шанс выразить соболезнования.

      – Мне тоже.

      Первые несколько месяцев после потери Макса оказались для меня самыми тяжелыми. Каждое утро я просыпалась и вспоминала, что его смерть – не ночной кошмар, а суровая реальность, с которой мне пришлось столкнуться. Все это разрывало меня на куски. Если честно, я даже не могу представить, каково это – справляться с такой болью в одиночку.

      – Макс умер, оставив душевную боль, которую не сможет унять даже Джек. Никто не сможет.

      – Потерять кого-то близкого – самое трудное испытание, – признает Элайджа. – Никогда не знаешь, насколько ты силен, пока не столкнешься с истинным горем.

      От его слов по коже бегут мурашки.

      Да, это правда. Ты не узнаешь, что такое сила, пока не столкнешься со смертью любимого человека и не выйдешь из депрессии, продолжив функционировать