Наследие Божественной Орхидеи. Зорайда Кордова

сказала, что смешала в миске землю с заднего двора, красную каменную глину и листья мяты и потерла этой смесью язык.

      Маримар так расхохоталась, что после еле отдышалась.

      – Тогда ты попробовал это на себе, чтобы сдать немецкий.

      Рей ощутил песок во рту и дождевого червя, которого не сразу заметил.

      – Быть доверчивым для ребенка нормально, Рей, – сказала она, толкнув его локтем. – Цель детства в этом. Верить во что-то, пока мир не докажет, что это не так.

      Почему он так злился на бабушку? Думая о ней, он ощущал собственную наивность, отчего ему становилось не по себе. Как будто он всю жизнь наблюдал за фокусницей, а потом узнал, насколько просты ее трюки. Он думал о бабушке как о колдунье, bruja[12] с домом, гудящим от магии. Кладовые, заполненные нескончаемыми запасами кофе, риса и сахара. Земля, которая всегда была зеленой и плодородной. Не ее вина, что он это рационализировал: «у нее, должно быть, постоянные поставщики, которые приходят, пока я бегаю за фермерскими мальчишками» или «просто в долине с названием Четыре Чертовы Реки земля должна быть плодородной».

      Наследие Орхидеи было тайной и наполовину ложью. Со временем правда и горечь разбавили сладкие воспоминания. Орхидея не была bruja и не была могущественной. Он не хотел бы быть похожим на нее. Он злился на себя за то, что слишком поздно понял, что ее истории – всего лишь сказки. Что она не колдунья с магией, спрятанной, как серебряная монета и пойманная ловкими пальцами за ухом дурака. Она была просто старой одинокой женщиной, пережившей много утрат. И все же, независимо от того, кем она была и не могла бы быть, она являлась столпом в его сознании. Орхидея Монтойя не могла умереть. Ни сейчас, ни когда-либо. Это его вдруг взволновало.

      – Я не чувствую себя обманутой, – наконец сказала Маримар.

      – Твое счастье, – тихо проговорил он и прибавил громкость.

      Дорога впереди была свободна, и он нажал на газ, как будто мог бы взлететь, если бы достаточно разогнался.

      5. Цветок на берегу реки

      В тот день, когда мать Орхидеи выходила замуж в первый раз, девочка помогала ей нарядиться. Орхидея приклеила речной жемчуг к диадеме и всю ночь шила вуаль. Ее будущий отчим обещал подарить Изабелле Монтойе весь мир, но Орхидее все равно хотелось, чтобы ее вклад был как можно лучше. В тот знаменательный день мать и дочь сидели в маленькой комнате с туалетным столиком. Тогда они в последний раз остались ненадолго наедине.

      – Ты выглядишь как королева, – сказала Орхидея, любуясь своей работой в зеркале.

      – Подойди ко мне.

      Изабелла потянулась к дочери. Теперь это была молодая девушка в розовом платье и блестящих белых туфлях с пряжками. Ее ноги и руки были сильными от плавания, от ходьбы, от рыбалки. Длинные прекрасные локоны растрепались от влажности и речной воды; красивая смуглая кожа казалась мягкой, как бархат. Изящные черты лица привлекали излишнее внимание. Некоторые местные жители называли ее La Flor de la Orilla, Прибрежный Цветок.

      Изабелла ненавидела это прозвище, потому что оно звучало

12

Ведьма (исп.).