Жар сумрачной стали. Злобные чугунные небеса. Глен Кук

чистоты нравов, пиво никак нельзя назвать основной причиной общественных беспорядков. Напротив, старина Макс Вейдер производит лекарство от язв на теле общества. Ну представьте себе: вот надрался человек и пошел искать неприятностей. Он их найдет – и мало ему не покажется. И все, говорить больше не о чем.

      Никто меня не убедит, что я по долгу службы обязан спасать людей от них самих. Если вам не терпится на тот свет и потому вы курите травку или опиум, пьете как лошадь, поносите случайно встреченного гоблина, – валяйте, дело ваше. Я мешать не собираюсь. Счастливого пути.

      Но и подмоги от меня не ждите. Не надейтесь, что я придам вам ускорение. Нет уж, сами дорожку выбрали – сами по ней и топайте.

      22

      – И что дальше? – поинтересовался я, когда мы вышли на Макунадо-стрит, к востоку от моего обиталища.

      Обращался я к Попке-Дураку, ожидая, что Покойник через него сообщит мне о своих далекоидущих планах. А Плоскомордый с Торнадой решили, естественно, что я спрашиваю у них. Они ведь и понятия не имели о близком духовном родстве двух существ – совершенно безмозглого и того, у которого от переизбытка мозгов частенько ум за разум заходит.

      – Мы проводим тебя до двери, – сообщила Торнада. – А когда ты окажешься дома, целый и невредимый, нам заплатят.

      – Заплатят? Это Покойник придумал? Пусть он и расплачивается. Мне няньки не нужны.

      Его Высокомудрие и не подумал заглотить наживку. Должно быть, не хотел раскрывать свое попугайское инкогнито.

      – Глянь на ребятню, Гаррет, – сказал вдруг Тарп. – Жуть!

      На углу улицы юнцы допризывного возраста приставали к стайке юных эльфиянок, невесть каким ветром занесенных в этот район города, да еще задержавшихся в нем до наступления темноты. Проведай об этом их эльфийские папаши, красоткам не избежать суровой порки. В кавалерах не было ровным счетом ничего привлекательного, дам они обольщали выражениями, отнюдь не ласкавшими слух и откровенно расистскими, однако их наряды были пошиты по эльфийской моде. Девчонки хихикали и отвечали так бойко, что парни постепенно теряли голову. Впрочем, если они войдут в раж и примутся распускать руки, их оставят в дураках; знаем мы эти фокусы.

      – Хочешь, чтоб я поучил молодежь хорошим манерам?

      – Чего? – озадаченно переспросил Тарп. – Каким еще манерам? Ты о чем, Гаррет?

      – А ты о чем, друг мой? Разве тебя возмутило не их поведение?

      – Да ты на волосы посмотри! – Тарп поглядел на меня, словно проверяя, не ослеп ли я. – Неужто не видишь?

      – Ба! Подумаешь!

      Ну лохматые, ну завитые, ну стоят у некоторых волосы дыбом – и что с того? Эка невидаль! Ясно же, что эти парни привыкли выставлять себя на посмешище.

      Плоскомордый, до сих пор предпочитавший армейскую стрижку, никак не мог успокоиться.

      – Это ж какие родители, коли детишек в таком виде на улицу выпускают? – проворчал он. – Знаешь, из-за чего Карента катится в тартарары?

      У меня были кое-какие мысли на сей счет, но воззрений Тарпа