Тихая ложь. Михаль Шалев

был белокожий. Его предки были из Скандинавии или из Германии, я уже точно не помню.

      – Ты говорила, что он из Сан Пауло. Сколько в нем жителей?

      – Двадцать миллионов.

      – Да, искать его там это все равно, что искать иголку в стоге сена.

      – Так ведь это я только так запомнила, что он из Сан Пауло, а может он вообще из Рио. Я уже не уверена. Это было так давно.

      – Все равно мне эта история нравится, – мечтательно произнесла Лайла. Ее печаль как рукой сняло, и глаза снова засияли. – Она такая романтичная. Жаль, что я так и не узнаю, кто был моим отцом, но раз так, пусть будет так. Зато будет о чем мечтать.

      – Да, дни с ним пролетели как сон.

      – Ты такая… – Лайла остановилась, подыскивая нужное слово.

      – Сдержанная, – подсказала Сиван.

      – Да. Ты никогда не волнуешься.

      – У каждого свой темперамент. Просто я умею справляться со своими чувствами, стараюсь не выпускать их наружу.

      Что Лайла в ее возрасте понимает в сдержанности, в одиночестве? Сотни дней и ночей, проведенных в одиночестве, к которому привыкаешь так, что уже не замечаешь его. Просто перестаешь считать эти дни, потому, что они превращаются в рутину, и думаешь, что такой теперь будет вся оставшаяся жизнь.

      – Ты хочешь сказать, что это нормально?

      – В моей жизни было достаточно бурных эмоций, – улыбнулась Сиван. – Впрочем, как и у всякого другого. Но ты еще молода, а я уже повзрослела. Возраст ослабляет тело, но укрепляет разум и душу. Мне уже не нужны американские горки, чтобы понять, что к чему, и как я могу справиться со своими чувствами.

      – Я рада, что теперь ты не такая тихая и стеснительная, как была раньше. С тобой теперь так здорово говорить! Просто не знаю, что бы я без тебя делала, – Лайла уселась на диване и приникла к Сиван. – Ты знаешь, мамочка, как я тебя люблю, и ценю все то, что ты для меня делаешь! Когда я была с Лиором, я была такой эгоисткой! Ни на кого не обращала внимания. И поделом мне, что он меня оставил. Но теперь я другая. Я хочу быть такой, как ты. Чтобы ты могла мной гордиться.

      – Лали, родная, ты никогда не была эгоисткой. Ты всегда была доброй и смелой, и Лиор прекрасно это знает. Просто ты была еще молода для того, чтобы оценить то, что было между вами, а если ты посмотришь мне в глаза, то увидишь в них только гордость и счастье.

      Бат Эль и Алазар

      Когда Сиван и Лайла вошли в свою новую квартиру, их окутало облако пыли. Все внутренние стены были демонтированы, и в центре обширного пустого пространства стояли десятки мешков с обломками бетона. В окнах, обращенных на восток, виднелись старые деревья, обрамляющие бульвар Елизаветы. Западные окна выходили на соседний дом, стены которого были покрыты плющом, прикрывающим ужасную путаницу проводов, а балконы чем-то напоминали переулки Неаполя. Напарник Филипа Нисим снял накануне все жалюзи и двери, и теперь квартира была совершенно голой, не считая старого унитаза, все еще подключенного к канализации.

      Занимающийся сносом отец Филипа Бадья не обратил на их присутствие никакого внимания. Стоя к ним спиной,