Тайна Белого утеса. Взаимосвязь времен и судеб. Владимир Положенцев

беспокоиться, ваше благородие. Я всё предусмотрел. Эй, Чухонцев, заходи! – крикнул Журкин так, что зазвенели стекла.

      В кабинет вошел щуплый мужчина лет сорока, с длинными как у обезьяны руками. Его лицо напоминало морковь – широкое сверху, узкое внизу и красное, вероятно, от волнения.

      – Кто это? – Следователь недоуменно заморгал.

      – Знакомьтесь. Лучший друг сейфов, господин Чухонцев по кличке Чуха. Имел 8 лет каторжных работ. На Волыне, где он и ему подобные хлыщи свинец добывали, охрана после красного переворота разбежалась. Каторжники кто куда, а этот не промах, к «золотым людишкам» прибился. Ну, Чуха, не упади в наших глазах, давай, открывай шкатулку.

      Чуха вопросительно взглянул на следователя, сразу определив в нем, а не в Шубейкине главного.

      – За что каторгу получили? – спросил Блудов и тут же махнул рукой: – Ах, да, что я спрашиваю, с медведем подружились. Приступайте.

      – Слушаюсь. – Чуха вытер рукавом синего, несвежего кафтана нос, потом без слюны сплюнул в сторону. Воздел красные руки кверху, словно собирался молиться, подошел к английскому сейфу. Принюхался. Он напоминал бродячего пса, выискивающего съестное. Вынул из кармана штанов крючки-отмычки, но сразу в скважину их вставлять не стал. Зачем-то легко постучал ими по крышке сейфа. Теперь прислушался. Снова постучал. Журкин хотел что-то ему сказать, но каторжник предупредительно поднял средний палец вверх, мол, молчи.

      – Ишь, ты, – процедил фельдфебель, но на этот раз палец к губам поднес следователь – не мешай.

      Постучав по сейфу теперь с обеих сторон, Чуха молниеносно провернул отмычки в скважине, повернул двойную ручку, и дверца железного тайника с тонким скрипом открылась.

      – Вот это да! – вырвалось у судебного секретаря.

      Чуха самодовольно улыбнулся, отошел в сторону. Все бросились к сейфу. Но в нем, кроме нагана и пачки патронов к нему, ничего не было.

      – Что за… – Журкин запустил огромную лапу во чрево металлического ящика, но и так было понятно, что, ни ожидаемых векселей, ни расписок должников там нет.

      – Понятно, – произнес задумчиво Блудов.

      – Что понятно? – спросил Шубейкин.

      – А то, что ничего не понятно. Ерунда какая-то, прости господи. Кто же мог сейф обчистить, если вдова утверждает, что утром была дома, и никто к Бубновым не приходил. Ясно только, что этот некто воспользовался ключом, на сейфе нет следов взлома. Обыск у Любезного провели?

      – В его квартире Хомутов орудует, а я за этим каторжником бегал, он у вдовы Прянишниковой ночевал, мужики нашептали. – Фельдфебель кивнул на Чуху. – Куда его теперь, ваше благородие? Может, на наши нары отправить?

      – На каком основании? У нас нет ни дела на него, ни средств, чтобы содержать. Идите, Чухонцев, вы свободны. Да, но из поселка пока не удаляйтесь, возможно, понадобитесь. Сидите у своей вдовицы.

      Уговаривать Чуху не пришлось,