Страх и трепет. Токийская невеста (сборник). Амели Нотомб

не заносятся в компьютер?

      – В конце месяца господин Унадзи введет все счета в компьютер. Он просто перенесет в него ваши записи: это потребует совсем немного времени.

      В первые дни я иногда путала книги учета. И вынуждена была задавать вопросы Фубуки, которая отвечала мне со скрытым раздражением.

      – «Reming Ltd» – это куда?

      – Цветные металлы. Отдел ЦМ.

      – «Gunzer GmbН» – это что?

      – Химические продукты, отдел ХП.

      Вскоре я уже знала на память все фирмы и торгующие с ними отделы. Работа казалась мне все проще и проще. Она была на редкость скучной, но меня это не удручало, поскольку она не занимала полностью мои мысли. Расписывая счета, я время от времени поднимала голову, чтобы помечтать, любуясь прекрасным лицом моей доносчицы.

      Неделя текла за неделей, и я постепенно успокаивалась. Я обретала «счетоводное спокойствие». Как средневековый монах-переписчик, я целые дни корпела над бумагами и переписывала буквы и цифры. Еще никогда в жизни мой мозг не был так мало востребован, и я испытывала редкостное умиротворение. Это был бухгалтерский дзен. И я не без удивления чувствовала, что готова предаваться этому сладостному отупению все оставшиеся сорок лет моей жизни.

      Подумать только, какой я была дурочкой, что заканчивала университет. Ну что во мне интеллектуального, если мой мозг наслаждается такой глупой и однообразной работой? Теперь я знала: созерцательность – вот мое призвание. Счастье для меня – переписывать цифры, любуясь при этом красотой моей визави.

      Фубуки была права: увязавшись за господином Тэнси, я ошиблась дорогой. Как это я умудрилась написать целый трактат о сливочном масле? Я вовсе не из разряда победителей, а из породы коров, которые бродят по лугам-счетам в ожидании проходящего мимо поезда. До чего же замечательно жить, позабыв о гордости и мыслительных способностях! Я с удовольствием предавалась умственной спячке.

      В конце месяца появился господин Унадзи, который должен был занести мои данные в компьютер. Ему понадобилось всего два дня, чтобы перенести в него написанные мною колонки цифр и иероглифов. Я испытывала нелепую гордость, осознавая себя полезным звеном в общей цепи.

      По воле случая – или судьбы – книгу учета ХП господин Унадзи оставил напоследок. Его пальцы быстро забегали по клавишам, как и при работе с десятью предыдущими книгами. Но спустя несколько минут я услышала его возгласы:

      – Не может быть! Не может быть!

      Я увидела, что он лихорадочно листает страницы этой последней злополучной книги. И начинает истерически хохотать. Пока он хохотал, а затем, обессилев, лишь слегка вскрикивал и давился от смеха, на него во все глаза смотрели сорок сотрудников огромного отдела.

      Мне стало плохо.

      Фубуки вскочила и ринулась к господину Унадзи. Захлебываясь и повизгивая от смеха, он показал ей какие-то записи в книге учета. Фубуки повернулась ко мне.

      Она вовсе не разделяла чрезмерной веселости своего коллеги. Бледная и суровая, она подозвала меня к себе.

      – Что это такое? – спросила она меня,