На конкурс красавиц требуется чудовище. Наталья Андреевна Самсонова

немного жестокие люди, – это я говорила о миледи проректоре и ректоре, – резонно заметили, что мне не нужно позориться. Достаточно быть собой.

      – То есть вы по жизни посмеш…

      Она икнула, глядя на острие клинка, что сейчас холодило кончик ее носа.

      – Хотите, я срежу вам нос и вы сможете убрать его в кошель. Убрать и никогда не доставать, чтобы не возникало искушения сунуть его куда не следует, – процедила я.

      – Значит, сотрудничать вы не хотите. – Она подозрительно быстро взяла себя в руки и, отступив на шаг, криво улыбнулась. – Хорошо.

      Круто развернувшись, она направилась было к выходу, и я, честно говоря, предвкушала зрелище: Тине лучше всех удавалось сдвигать реальную дверь и рисовать на ее месте иллюзию…

      – Посмешище, – процедила сестра Мирта и взмахом руки вернула все как было.

      – Зачем тебе все это? – крикнула я ей в спину.

      Но в ответ получила только скупой непристойный жест. Что было очень некрасиво со стороны той, кого величают Божьей Сестрой! Впрочем, некоторые представители нашего пантеона еще и не то своей пастве показывают… Но нас, просвещенных и приличных, это не касается. За экзотикой – на остров Цветов.

      – Знаешь, мне кажется, мы ее еще вспомним, – задумчиво произнес Марон и спрятал пилку куда-то в рукав.

      – Я в любом случае не могу дать ей то, что она хочет.

      – Ты леди, – пожала плечами Тина, – могла бы присоединиться к этой гонке.

      – Я леди, – согласилась я и безжалостно уточнила: – Окраинная. Могу сварить походный кулеш и выбрать червей из проклятой раны. Могу обустроить лагерь и стреножить лошадей. Или выхватить отцовский клинок и повести отряд в бой. Но… Вот это вот все – не мое. У всех свое место, знаешь ли.

      – Тебе предложили развлечься, а ты мысленно отбор выиграла, – проворчала Тина.

      – Потому что нет смысла вступать в борьбу, одновременно настраивая себя на проигрыш, – наставительно произнесла я.

      – За нами скоро придут, – встрепенулся вдруг Марон.

      А мы с Тиной недоуменно на него посмотрели и потребовали подробностей. Поскольку уж в чем-чем, а в предсказаниях наш друг не силен от слова совсем. Даже я лучше на чаинках гадаю!

      – Прислушайтесь, – фыркнул друг.

      В коридоре действительно что-то происходило. И, судя по накалу страстей, либо обыск на предмет непристойных картинок (было такое у нас в Академии), либо ценные указания раздают!

      И раз никто не кричит и не плачет, расставаясь с самым дорогим, значит, все-таки второе.

      Мы, все трое, увеличили софу и сели рядком, не сводя глаз с двери.

      – Как думаете, хоть кто-нибудь в этом дворце умеет стучать в дверь? – с интересом спросила я.

      – Мы это узнаем, – улыбнулась Тина, – через три, два…

      Дверь распахнулась, и в комнату вошла драконья жрица.

      – Один, – досчитала подруга. – Никто не умеет, что весьма печально.

      – Хр-р-р-р-р! Уар-ра, – согласился с ней Гамильтон.

      – Вы привели мужчину? – оторопела леди Илзерран и поспешно прикрыла дверь,