Всевидящее око. Луи Байяр

лица были подняты вверх, их бинокли – большие и маленькие, театральные, – направлены на мое окно. Я встал с кресла и сделал шаг назад… еще один… пока они не пропали из поля зрения; однако все равно сохранилось ощущение, будто они преследуют меня и в комнате, и я собрался уже опустить раму и закрыть ставни, когда за подоконник ухватилась рука – обыкновенная человеческая рука.

      Я не закричал. Думаю, даже не шевельнулся. Помню, единственной моей эмоцией было любопытство, такое же, какое испытывает пехотинец, когда созерцает летящее в него пушечное ядро. Я стоял в центре комнаты и наблюдал, как еще одна рука – сестра первой – ухватилась за подоконник. Я услышал глухое ворчание и, затаив дыхание, смотрел, как в проеме окна появляется слегка покосившийся набок кивер. За кивером последовали завитки черных волос и большие серые глаза, потом нос. Ну, а потом два ряда крепко стиснутых зубов.

      Кадет четвертого класса По к моим услугам.

      Без единого слова он перевалился через подоконник… замер, чтобы перевести дух… перекинул ноги и приземлился на пол. Мгновенно выпрямившись, снял кивер, взлохматил волосы и поприветствовал меня европейским поклоном.

      – Мои извинения за опоздание, – сказал он, тяжело дыша. – Надеюсь, не заставил долго ждать.

      Я, не отрываясь, разглядывал его.

      – У нас назначена встреча, – сказал По. – Сразу после службы, как вы и предложили.

      Я подошел к окну и посмотрел вниз. До земли было три этажа, а дальше на сто футов тянулся крутой склон, заканчивавшийся камнями и рекой.

      – Глупец, – сказал я. – Безмозглый глупец.

      – Вы сами настояли на том, чтобы встретиться при свете дня, мистер Лэндор. А как еще я мог попасть к вам, не привлекая внимания?

      – Не привлекая внимания? – Я с грохотом опустил створку. – Неужели вы не понимаете, что вас видели все на пароходе! Как вы забирались в гостиницу. Не удивлюсь, если сюда уже выслали армейскую охрану…

      Я подошел к двери и прислушался, как будто в любую секунду в номер могли ворваться бомбардиры. Однако они не ворвались, и я почувствовал (с некоторым разочарованием), что мой гнев гаснет. Поэтому недовольно пробормотал:

      – Вы могли убиться.

      – О, высота тут небольшая, – деловым тоном сообщил он. – Не хотелось бы превозносить себя, мистер Лэндор, но должен сообщить, что я великолепно плаваю. Когда мне было пятнадцать, я проплыл семь с половиной миль по реке Джеймс против течения в жаркий день со скоростью три мили в час. Рядом с этим заплыв Байрона через Дарданеллы – детская шалость.

      Вытерев пот со лба, По плюхнулся в качалку с плетеным сиденьем у окна и принялся дергать себя за пальцы так, чтобы щелкали костяшки – звук походил на тот, что издавали пальцы Лероя Фрая, когда я разгибал их.

      – А теперь рассказывайте, – попросил я, усаживаясь на край кровати. – Как вы узнали, какое окно мое?

      – Я увидел вас снизу. Естественно, попытался поймать ваш взгляд, но вы были чем-то увлечены. Во всяком случае, я рад сообщить, что успешно