Есть совпадение. Эмма Лорд

«все» говорили о нас. Стоило узнать, что именно сказал Лео, или почему Конни заговорила об этом. Все, что угодно, лишь бы дать мне подсказку, кроме этого «Не волнуйся», которое преследовало меня с тех пор.

      – И слава богу. Только представь, каким странным стал бы наш общий чат? – Конни засмеялась. И я была благодарна, но слишком расстроена, чтобы сказать что-нибудь, и настолько ошеломлена, что мне казалось, будто я раскапываю скрытые части себя, маленькие изъяны в моем мозгу, которые сталкиваются друг с другом.

      – Довольно странно, – в конце концов выдавила я.

      Если все было плохо, то могло стать еще хуже. Ради всеобщего блага я сделала вид, что почти-поцелуя вовсе не было. И заполнила трещинки своих ошибок чем только смогла, так что, когда Лео спросил в школе, хочу ли я поговорить, я глазом не моргнув ответила: «О чем?».

      Лео кивнул. Он открыл рот, чтобы что-то сказать – извиниться, скорее всего, хотя ему не за что было извиняться – но вместо этого сказал: «Я не хочу, чтобы то, что случилось, что-то изменило».

      Я никогда раньше не пыталась притворяться, но по выражению лица Лео могла только догадываться, что у меня это очень плохо получается.

      – Конечно, нет.

      – Друзья?

      Это слово казалось дешевым, неважно, БНИ или нет. Им никогда не описать то, кем мы были друг для друга. Но в тот момент оно прозвучало не с целью что-то назвать. Оно было не определением, а границей. Границей, которую мне нужно было принять.

      – Друзья.

      Прошли месяцы. Месяцы! И я каждый божий день выбивала из себя свои чувства к Лео. Он должен это знать. Невозможно, чтобы он этого не знал.

      Тогда почему он до головокружения рад, что я здесь? Ведь если он считает, что я и правда тут ради него, он должен быть слегка на взводе.

      – Большую часть дня я буду на кухне, так что мы не сможем много общаться, – извиняется Лео. – Но шеф-повар сказал нам с Микки, что ночью кухня полностью в нашем распоряжении, если вдруг ты захочешь заглянуть и повеселиться.

      – Микки Рейес? – пробурчала я, не подумав.

      Я знаю ее фамилию только потому, что она с энтузиазмом добавила меня в друзья во всех социальных сетях, так как мы с Савви старались держать дистанцию, чтобы наши родители не заметили ничего и не стали задавать вопросы. Это была неделя бесконечных фотографий Руфуса с высунутым языком и массивных пиал, полных еды, что, похоже, является визитной карточкой Микки в инстаграме.

      – Ты знаешь Микки? – спрашивает Лео, слегка растерянно.

      Мне лучше сказать о ней сейчас, пока мы не добрались до лагеря, и Лео не оказался в замешательстве в тот момент, когда мы с Савви встретимся.

      – Да… через… Саванну.

      – Ты знаешь Савви?

      На этом все мысли, проносящиеся в моей голове, останавливаются, сталкиваясь друг с другом, как в массовой автокатастрофе: Лео ездил в этот лагерь всю свою жизнь, и Савви ездила в этот лагерь всю свою жизнь – а это означает, что Лео знал мою тайную сестру.

      – Не очень хорошо, – говорю я. – Мы… я познакомилась с