Есть совпадение. Эмма Лорд

большим пальцем на экран, и ее брови приподнимаются, показывая, что сестра под впечатлением.

      – Ты их сделала?

      Может, мне следовало обидеться на удивление в ее голосе, но меня переполняет унижение от того, что мой инстаграм наверняка выглядит так, будто на него вырвало все сообщество любителей птиц.

      – Да.

      – Они реально классные, – говорит она, задерживаясь на одной из моих любимых – воробей с открытым клювом и распахнутыми крыльями, застывший в воздухе перед полетом. Я не дышала целую минуту, чтобы сделать этот кадр, предвкушая каждое вздрагивание его крошечного птичьего тельца в ожидании идеального момента.

      – Ты могла бы зарабатывать на этом.

      Я чуть не закашливаюсь, пытаясь не рассмеяться.

      – Нет, – говорю я, забирая телефон.

      – Нет, правда, – твердит Савви. – Такой материал можно продавать местным газетам, сувенирным магазинам и прочим компаниям. Почему бы тебе не заняться этим? Что ты теряешь?

      «Все», – чуть было не отвечаю я, хотя это уже на грани мелодраматичности и определенно звучит как подростковое клише. Даже не будь я смертельно напугана мыслью, что люди заглянут за ту сторону моего объектива, фотографии – единственное, что принадлежит лично мне. Ни учителям, говорящим, что я делаю это неправильно, ни родителям, которые интересуются моими снимками за обеденным столом.

      – Я не могу… Не хочу быть такой, как… – вырывается у меня, потому что это намного проще, чем признать, что мне страшно.

      – Как что? – резко спрашивает она.

      – Как… я не знаю.

      Она смотрит на меня, сузив глаза, и я обливаюсь потом. Он покрывает не только руки, но и все мое глупое тело.

      – Мне… мне на самом деле плевать на инстаграм и всю эту популярность. Я делаю это для удовольствия.

      Святой Утиный остров, мне нужно заткнуться. Она застывает, и становится ясно, что я не просто засунула руку в пасть к зверю, а затолкала ее по самый локоть. Чем дольше она смотрит, тем усиленней начинают крутиться винтики в моем мозгу в попытке придумать, как загладить глупость, которую я сказала, чем-то еще более глупым – словно я собираю многослойный сэндвич из глупых высказываний.

      – Я думаю, что денежный фактор может все разрушить.

      Савви делает вдох и тщательно подбирает слова для ответа.

      – Я не несчастна только потому, что зарабатываю деньги.

      Наконец всплывает то, что раздражало меня с самого начала, с момента когда мы с ней встретились. Она даже не потрудилась рассказать о своем инстаграме, потому что и так знает, что я его видела. Она не сомневается, что я трачу свое время, кликая на ее рекламные посты для кормов Purina, рассматривая снимки с модной едой и любуясь на гору именинных воздушных шаров.

      И хуже всего то, что она совершенно права.

      Она отворачивается от меня, вновь уставившись на озеро.

      – В конце концов, тебе придется зарабатывать на жизнь, – говорит она, пожимая плечами, словно ее это не особо волнует, хотя это явно не так. – Разве ты не должна заниматься тем,