Есть совпадение. Эмма Лорд

озера.

      Птичий заповедник настолько зарос деревьями, что, несмотря на его крохотные размеры, вы все равно не сможете увидеть сквозь него противоположный берег озера.

      Я едва ли хочу говорить об этом. Я странно чувствую себя рядом с ней, будто ощущаю, как она оценивает во мне то, что я еще не изучила сама. Но тишина более угнетает, чем моя болтовня, поэтому я говорю:

      – Когда я была маленькой, мне казалось, что Утиный остров – это что-то вроде королевства, в котором всем заправляют утки.

      Я не ожидала увидеть на ее лице недоверчивую улыбку, когда она поворачивается ко мне.

      – Я тоже так думала, – говорит она. – Раз людям нельзя туда заходить. Будто это какой-то тайный утиный мир, да?

      Впервые я вижу ее настоящей и такой человечной. Все в ней: прямая осанка, проницательный взгляд, задумчивые паузы перед тем, как заговорить, – казалось продуманным и спланированным, будто мы живем в ее ленте инстаграма, а каждое мгновение записывается туда и выносится на суд всего мира.

      Но она снова одаривает меня ухмылкой, граничащей с усмешкой, и словно кто-то приоткрывает завесу между нами, обнажая глубину ее души, в которой я не могу не разглядеть свои черты.

      Может, именно поэтому меня вдруг пронзает чувство, что я обязана сказать:

      – Я была там.

      Ухмылка сходит с ее лица.

      – На Утином острове?

      Я киваю, возможно, слишком энергично, пытаясь реабилитироваться в ее глазах.

      – Мы с моей подругой Конни… как-то плавали там на каяке. Просто из любопытства.

      Савви окидывает меня оценивающим взглядом: на ее лице снова появляется выражение «я взрослая, а вот ты еще нет».

      – Нельзя этого делать.

      Она права. Учитывая, что остров носит статус заповедника, по всему парку висят таблички, запрещающие туда заходить. Но дети и каякеры постоянно бродят по нему. Если в Грин-Лейк и есть официальная организация, запрещающая это делать, я ни разу не замечала, чтобы она действовала.

      – Я знаю, – тараторю я. – Но мы были очень осторожны. Мы даже на сошли с лодки.

      – Тогда в чем смысл?

      Показываю старый фотоаппарат Поппи, который сегодня взяла вместо Китти. Я редко беру его с собой, учитывая мою не самую обнадеживающую историю содержания вещей в целости и сохранности, но иногда мне нужно, чтобы он был рядом. Это своего рода талисман – ощущение его веса на моей шее вселяет в меня уверенность.

      – Вид, – смущенно говорю я, это кажется менее глупым, чем признаться, что я хотела пошпионить за птицами.

      Ее губы складываются в тонкую линию, так делает папа, когда собирается прочитать мне нравоучительную лекцию, но она протягивает руку.

      – Могу я посмотреть?

      – А?

      Савви кивает в сторону деревьев, растущих на острове посреди озера.

      – Утиный остров.

      – О. Я не…

      «Показываю никому мои фотографии», – едва не произношу я. Но как бы мне ни было неловко, что кто-то увидит мои снимки, еще более неловко –