Кладовая солнца. Михаил Пришвин

шарик был один, а казалось – два.

      – Убери руки со стола! – сказала мать. – Что ты там делаешь пальцами?

      – Шарик катаю, – ответил Курымушка. – Удивительно: шарик один, а кажется – два.

      – Как это? – спросил Александр Михалыч.

      – Вот так.

      – А и правда!

      Все очень обрадовались, что не нужно стало заниматься разговорами, и все стали катать шарики!

      – Ну, молодец! Вот так открытие!

      Как сказали открытие, высоко взлетел Курымушка, и так сладко стало ему там, наверху. «И почему бы, – думал он, – теперь не спросить их всех сразу обо всем, они все хорошие, и сам Бешеный барин катает шарики, как маленький».

      «Спрошу! – решил Курымушка. – Может быть, и это будет открытие».

      Уже хотел спросить про царя: почему он не как все люди, рождается сразу большой, с бородой; про тайну Ивана; почему он вы-ли-тый Александр Михалыч, и про все; но раньше его мать свое начала:

      – Я думаю завести четвертый клин с клевером и тимофеевкой, хочу посоветоваться с Данкевичем.

      – Что же, посоветуйтесь, – сказал Александр Михалыч, – у него хозяйство образцовое. Он только что вернулся из Петербурга.

      – Представлялся царю?

      – Я его вчера видел, он в восторге от царя: «Лицо русское, борода широкая».

      Все опять замолчали. Дунечка упорно смотрела в тарелку, мать стеснялась Дунечки. Маше тоже отчего-то было неловко. А Курымушка решил окончательно: «Спрошу! И может, опять это будет открытие». Какой-то крючок соскочил, и звонко спросил он при общем молчании:

      – Царя убили, и он сразу родился с бородой, – как это может быть?

      Вышло второе большое открытие: все, даже Дунечка, долго смеялись, и Александр Михалыч наконец объяснил:

      – Царь рождается, как и все, маленьким и растет наследником, а потом, когда царь умирает, наследник прямо же становится на его место и делается царем.

      – А если так, – спросил Курымушка, – если царь всегда, непременно рождается, то зачем же его убивают?

      Тогда вдруг что-то злое стало в лице Александра Михалыча, он посмотрел на Дунечку и сказал:

      – Ты, мальчик, лучше спроси об этом свою тетю, она в этом больше меня понимает.

      Дунечка вся вспыхнула. Все глухо замолкли. Открытие было какое-то ужасное. Но Курымушка уже был высоко, он хотел делать все новые и новые открытия и спросил про тайну вы-ли-тых.

      – Бог сотворил Адама на земле?

      – Ну хорошо, сотворил.

      – И велел землю пахать?

      – Велел.

      – Почему же Он земли не дал?

      – Вот ты какой! – удивился Александр Михалыч. – Неужели это ты сам догадался?

      – Я не умею догадываться, – ответил Курымушка, – мне это Иван сказал.

      – Тебе это Иван сказал?

      – Иван, а про Ивана почему-то все говорят: вылитый Александр Михалыч.

      Тогда случилось, как бывает часто во сне: по стеклянному полу в большом зале идет Курымушка, по сторонам много людей, смотрят на него, как он пройдет, а пол стеклянный вдруг наклоняется, и – «ай-ай-ай!» – он катится