Рассказов целый таз. Дарёна Хэйл

пару-тройку часов, морозилку рабочего холодильника забили сверчками и тараканами, и даже к постоянному шуму из коробки привыкли. Он стал вместо музыки.

      Коллеги с работы заходили на него посмотреть, потому что Дружище стал местной достопримечательностью, и каждый, конечно же, что-то советовал. Чаще всего ― что-нибудь из того, что делать нельзя, или из того, что уже сделано. Так ведь оно обычно и бывает: когда доходит дело до советов, все в первую очередь предлагают самые очевидные вещи. Перезагрузить компьютер, если он завис, или поискать в Гугле, если чего-то не знаешь, или дать стрижу какой-нибудь стрижиной еды, как будто остальные сами бы не додумались. Просто люди хотят помочь, но иногда не знают, как…

      В общем, всё шло вполне себе гладко, пока не наступили выходные. Они всё не наступали и не наступали, неделя тянулась долго, как будто резиновая, и вместе с тем ― пролетела за пару секунд, как будто время специально ускорили.

      На выходные с Дружищем надо было что-то решать: либо забирать его домой, либо пробовать отправлять в свободное плавание, точнее, в полёт, благо, вес он набрал подходящий. Выбрать один из двух вариантов было сложно. С одной стороны, хотелось удостовериться, что с ним всё в порядке. С другой, приносить Дружище домой означало подвергать его опасности, а все они ― тётя, Аня и Юра ― закупались насекомыми, учились их разделывать и постигали тонкости стрижиного воспитания не для того, чтобы кто-то из питомцев съел несчастную птицу.

      В конце концов, решили так. У Юры ― самая большая квартира, трёхкомнатная, причём одна из комнат пустует, а значит он может выделить её под коробку с Дружищем. Уж как-нибудь пару дней потерпят ― и он, и собака-хаски, и невеста, которая, кстати, услышав про стрижа, даже обрадовалась. Я её понимаю: я бы тоже обрадовалась! И, раз Юра эту птицу нашёл, раз у него есть место и невеста, которая радуется, то ему, стало быть, эту коробку и забирать, но сначала Дружище нужно попробовать выпустить.

      Выпускать тоже выпало Юре. Я бы не отказалась посмотреть, ещё как не отказалась бы, если честно, но мне уже нужно было ехать домой. За мной приехал дедушка и все билеты были уже куплены, так что…

      – Ничего не попишешь, ― вздохнула тётя. ― Но в жизни же, наверное, есть вещи поинтересней стрижей?

      Я тоже вздохнула.

      Взрослые иногда такие глупые, даже самые лучшие. Как будто может быть что-то интереснее, чем делать что-нибудь вместе. На равных. Чтобы вместе о чём-то беспокоиться и пить кофе в картонных стаканчиках перед тем, как пойти на «вечернее дежурство» к стрижу, или вместе взвешивать его корм, или вместе смотреть на то, как он вертит головой в ожидании ужина. Разве может быть что-то интереснее, чем вместе что-то узнавать и чему-то учиться, и вместе о ком-то заботиться ― а потом смотреть, как он улетает с твоей руки, и знать, что ты сделала что-то хорошее?

      Это, конечно, не я нашла стрижа. И не я принесла его домой, точнее, даже не домой ― в кабинет. И за ситцевой тканью ходила не я, и за сверчками тоже не я ездила. Но я была рядом, и смотрела на это, и видела, и удивлялась, и радовалась, и тоже всё это переживала.

      – Я