Пусть идет снег (сборник). Лорен Миракл

Рейчел. Ей пять. Не волнуйся, ты с ней еще познакомишься. Так это же круто, правда?

      – По-моему, круто – неподходящее слово. Скорее грустно.

      Он выключил в домиках свет.

      – А кто у вас играет на рояле? – спросила я.

      – Я. Это мой талант. Ну, у всех же есть хоть какой-нибудь талант.

      Стюарт скорчил дурацкую рожу, и я засмеялась.

      – Зря ты себя недооцениваешь, – сказала я. – В университетах любят людей со способностями к музыке.

      Боже, это прозвучало так… ну, так, будто я все делаю только для того, чтобы потом понравиться кому-нибудь в университете. Я с ужасом поняла, что процитировала Ноя. Раньше я и не задумывалась о том, как противно звучит эта фраза.

      – Извини, – сказала я. – Я устала.

      Он отмахнулся от моих слов, будто мне не нужно было ни объясняться, ни извиняться.

      – Мамы тоже любят, – сказал он. – И соседи. Я тут вроде ученой обезьянки. К счастью, мне играть нравится, так что ничего страшного. Ладно… устраивайся на диване и…

      – Да, спасибо, – сказала я. – Здорово. Спасибо, что позволили мне остаться.

      – Не за что.

      Он развернулся, чтобы уйти, но остановился у лестницы.

      – Слушай, – сказал он, – извини. Я вел себя как козел по пути сюда. Просто…

      – Я знаю. Это все метель, – сказала я. – Мы замерзли, у нас было дурное настроение. Не переживай. Ты тоже меня извини. И спасибо.

      Вид у него был такой, будто он собирался сказать что-то еще. Но вместо этого он просто кивнул и стал подниматься. Прежде чем исчезнуть, он спустился на пару ступеней вниз, перегнулся через перила и сказал:

      – С Рождеством!

      И тут меня накрыло, даже в глазах защипало. Я скучала по родителям. Я скучала по Ною. Я скучала по дому. Эти люди сделали для меня все что могли, но они не были мне родными. Стюарт не был моим бойфрендом.

      Я два часа лежала, ворочаясь на диване и слушая, как где-то наверху храпит собака (наверное, это была собака) и отсчитывают секунды часы.

      Я больше не могла это терпеть.

      Мой телефон лежал в кармане пальто, поэтому я стала искать свою одежду. Она обнаружилась в прачечной. Пальто висело на батарее. Судя по всему, моему телефону не понравилось купаться в холодной воде. Экран даже не засветился. Неудивительно, что Ной до меня не дозвонился.

      Телефон у них стоял на кухонной стойке. Я тихо подошла к нему, сняла трубку и набрала номер Ноя. Он ответил после четвертого звонка. Голос был глухой, усталый и какой-то растерянный.

      – Это я, – прошептала я.

      – Ли? – прохрипел он. – Который час?

      – Три часа ночи, – ответила я. – Ты мне так и не перезвонил.

      Он принялся крякать и хмыкать, будто пытался собраться с мыслями.

      – Прости. Я весь вечер был занят. Шведский Стол, то, другое. Ты же знаешь мою маму. Поговорим завтра? Я тебе позвоню, как только мы закончим разворачивать подарки.

      Я молчала. Я попала в самую сильную метель за год – за много лет, – я провалилась под лед, мои родители сидели в тюрьме… и он все