Лев пустыни. Юлия Галанина

не существовало ничего. Ни моря, ни корабля, ни пиратов… Жаккетта спряталась внутри себя.

      Скользнув по капитану пустым взглядом, Жаккетта открыла сундук, и принялась доставать наряды госпожи.

      – Достань мою любимую рубашку!

      Жанна, не торопясь, принялась ослаблять шнуры корсажа дорожного платья…

      Помощь камеристки здесь не требовалась – шнуровка шла по переду лифа и Жанна превратила этот процесс в целое представление.

      – Вы не возражаете, капитан, против моей болтовни? – ласково спросила она.

      – Валяй! – милостиво разрешил капитан, уставившись на расползающиеся в стороны края корсажа.

      – А говорят, моряки такие стойкие мужчины?! – щебетала Жанна, порхая пальцами по шнуркам.

      – Угу… – согласился капитан, нервно покашливая в кулак.

      – И сколько их не соблазняй, они всегда сами решают, когда принять участие в турнире любви. Правда?

      – Ну-у, правда… – не стал отрицать капитан.

      – Это так необычно! – мурлыкнула довольная Жанна, снимая пояс и распутывая завязки юбки. – Значит, как Вы сказали, мы встречаемся сегодня вечером после ужина?…

      – Сказал, – значит, сказал! – мотнул головой капитан.

      – Вы – настоящий морской волк!

      Юбка с шелестом опустилась вниз, Жанна вышагнула из нее. Подоспела Жаккетта и помогла госпоже снять корсаж.

      Лишь на мгновение Жанна осталась в одной рубашке, но и рубашка последовала за платьем.

      У капитана дернулся кадык.

      Поздно, но капитан сообразил, что он настоящий морской волк. А моряки такие стойкие мужчины. Нипочем не поддаются на провокации. И сколько их не соблазняй, всегда сами решают, когда принять участие в турнире любви. То есть вечером после ужина! Морской дьявол!!!

      А Жанна была прелестна.

      В сумраке тесной каюты ее бледное тело мягко сияло. Проникающие в щели двери полоски света тепло подсвечивали его точеные контуры. Длинная шея, покатые плечи, маленькая грудь… Тонкие руки, стройные ноги, узкие ладони и ступни… Золотистые волосы мягко обрамляли высокий лоб и волнами скатывались по плечам и спине.

      В ней не было бушующего здоровья легко продолжающих род человеческий женщин. Изгиб спины, чуть сутулые плечи и прогнутая вперед поясница, сформированные согласно неписаным канонам красоты знатных дам, рождали ощущение надломанности, хрупкости неземного, надземного создания. Если бы пленница вдруг оторвалась от земли и заскользила по воздуху, капитан бы даже не удивился, настолько легким и воздушным был силуэт Жанны в темноте каморки…

      Жаккетта накинула на госпожу рубашку тончайшего полотна – и нагота не исчезла.

      Наоборот, стала еще отчетливей, еще вызывающей. Водопад полупрозрачной ткани окутал тело, обрисовывая без единой морщинки все выпуклости и укладываясь мелкими складками в ложбинках.

      Глаза у капитана горели каким-то фанатичным блеском. Единственное похожее, что он видел в жизни, было изображение в деревенской церквушке святой блудницы,