Данный Богом. Александра Степанова

думал, она просто простыла и решила не идти на работу. Даш, я не знал…вдруг я мог помочь, а я просто спал, и не было никакого предчувствия беды, о котором все говорят. Я преспокойно спал, когда она…

      Его плечи вздрагивали, он весь сжался в комок. Я подвинулась ближе и обняла его.

      – Андрей, ты не виноват. Держись…я с тобой, слышишь? Я с тобой.

      Снова выступили слезы, но я не стала их вытирать: может быть, Андрей поймет, что при мне не стыдно проявлять свои чувства, и тоже поплачет. Но он лишь напряженно всматривался в какую-то точку на стене, и вдруг заявил:

      – Мой отец умер не просто так.

      – Что?

      Богданов молчал так долго, что я решила – он не хочет отвечать. Но, наконец, он произнес:

      – Мама его разлюбила, они собирались развестись.

      – Ой, – я прижала руки ко рту, – я не знала.

      – Отец всегда был осторожен за рулем, – продолжал Богданов, – но в тот день он просто с ума сошел от горя, ничего вокруг себя не видел. Я уверен, того столба, в который врезалась его машина, он тоже не заметил. Знаешь, папа был однолюб, как мой дед. Как, может быть, и прадед. Как и я.

      Я молчала.

      – Как же я ее тогда ненавидел, – продолжал Богданов, сощурившись, – за то, что она с ним так поступила! Я очень долго не мог ее простить. И вот она умерла, а я столько времени потратил на злость.

      Наверное, за сегодняшний вечер Андрей сказал больше, чем за всю жизнь. Я сидела и слушала, изредка мы обнимались и плакали: действовал выпитый алкоголь.

      – Даша, – Богданов взъерошил мне волосы. Вышло довольно грубо, силы он сейчас не рассчитывал, – Даш, ты мне очень нужна.

      – Я здесь, с тобой.

      – Нет, ты не понимаешь. Я всегда знал, что ты мне нужна, с тех пор, как увидел тебя в школе. У тебя был голубой портфель и две косички с огромными белыми бантами. Банты были больше твоей головы.

      – Да…я уже и забыла.

      Богданов мотнул головой.

      – А я не могу. Я не забываю ничего, что связано с тобой. Ты понимаешь вообще? Или ты совсем глупая?

      – Совсем, – согласилась я. Голова немного кружилась и хотелось спать.

      – Выходи за меня замуж, – нетвердым голосом сказал Богданов, – мне никто, кроме тебя, не нужен.

      Прежде, чем я сообразила, что он сказал, Богданов грубо схватил меня за подбородок и поцеловал. Я вцепилась в его волосы, чтобы оттолкнуть, но не смогла, а вместо этого только крепче обняла его. Мы развалились на ковре и самозабвенно целовались. По телу разливалось приятное тепло, а в голове царил самый настоящий беспредел. Я вся дрожала и крепче прижималась к Богданову. Черт с ней, с дружбой! Когда твой лучший друг снимает с тебя одежду, об этом уже поздновато думать. Ему плохо, одиноко, почему бы не сейчас? Я ведь сама предложила остаться. И, только встретив затуманенный взгляд его глаз, я поняла, что мы творим.

      – Андрей! Нет, пусти! Андрей!!

      Я решительно вскочила на ноги, натягивая на себя платье. Боже мой, что же теперь делать?

      – Даш…

      – Андрей, не надо! Посмотри на себя, ты пьян! Назавтра ты об этом пожалеешь.

      Он кое-как