Противостояние. Романы. Юлиан Семенов

сдался

      – Больше ничего не было, – сказал Чита и вытер со лба пот. – Это все.

      – Все? – спросил Костенко. – А ты еще забыл о пистолете.

      – Пистолет… Да, это я действительно забыл. Я купил его на Казанском вокзале. Его продавал мальчишка в кепочке.

      Сейчас Чита говорил четко, подобострастно глядя на оперативников, все время кивая головой. Каждой фразе он помогал руками. Они у него летали, будто у иллюзиониста. Он описывал ими полукруги, хватался за щеки, рассказывая, как он переживал случившееся, закрывал руками глаза, когда хотел показать всю глубину раскаяния. Паузы он использовал в оборонительных целях: придумывал главные ответы на те главные вопросы, которые еще предстоят.

      Садчиков не мешал ему. Он делал маленькие карандашные пометки на большом листе бумаги, Костенко писал протокол, а Росляков сидел на подоконнике и болтал ногами.

      Роли у них были распределены. Костенко просто пишет, Росляков наблюдает за Читой, рисует его психологический портрет, следит за каждым нюансом его голоса, за каждым его жестом. А Садчиков отмечает все те противоречия, которые незаметны лгущему человеку, причем лгущему не подготовленно, а экспромтом. Ими, этими противоречиями, завтра или послезавтра, предложив Чите рассказать все заново, он изобличит ложь. Только не надо торопиться или перебивать. Пусть говорит. Он сейчас «в форме», он верит тому, что говорит, он сейчас весь в своей «легенде», по которой ограбления скупки и кассы выглядят как печальные недоразумения, следствие мальчишеских шалостей, глупость, сущая глупость, а никак не преднамеренное и обдуманное преступление. С этим все кончено, они с Сударем не могли себе найти места от стыда и раскаяния, они даже думали прийти и покаяться, попросить, чтобы их простили и отправили на трудную работу, нужную родине. Что, разве они не понимают? Они все понимают и больше никаких преступлений не замышляли.

      – Где Сударь? – спросил Садчиков. – Он ж-ждет тебя и волнуется? Г-где он?

      Чита не успел ответить, потому что раздался телефонный звонок.

      Садчиков снял трубку. Говорил дежурный по управлению.

      – Вас интересовали шоферы по имени Виктор, товарищ майор?

      – Оч-чень.

      – Так вот, сейчас пожарники затушили очаг… Там обгоревший наполовину труп. Шофер Виктор Ганкин. Его на вскрытие сейчас увезут, вам посмотреть не надо?

      – Н-надо. Благодарю вас. Подсылайте, пожалуйста, машину.

      Садчиков задумчиво посмотрел на Читу и спросил его:

      – Т-ты еще забыл нам рассказать про Витьку.

      – Про какого Витьку?

      – К-который катал вас.

      – Нас никто не катал, что вы!..

      – Так уж и никто?

      – Конечно никто.

      – Ладно. Поедем, сейчас покажем тебе Витьку.

      – Какого?

      – Увидишь.

      – Может быть, я его, конечно, и знаю, только…

      – Ч-что «только»?

      – Нет, ничего… Знаете, много всяких знакомых… Он меня, может, знает, а я его нет.

      – Хватит лгать, – сказал Росляков. –