Суер-Выер и много чего ещё. Юрий Коваль

канатов воняет дёгтем, – говорила она. – Попрошу вязать от меня подальше.

      Подальше от мадам Френкель оказались только копыта, а самозабвенный зверь так брыкался, что вязать его пришлось за талию.

      Талия его была толщиной с коньячную бочку, но мы всё-таки обхватили её канатом, задевая, к сожалению, иногда и пачкая талию мадам Френкель. Дёргая своей испачканной талией, мадам переругивалась с Пахомычем.

      Наконец мы обвязали Единорога морскими узлами, подняли все паруса, разогнали «Лавра» как следует и рванули изо всех сил.

      Как ни странно, это помогло. Медленно-медленно пятясь, Моноцерос отъехал от мадам Френкель.

      И тут сэр Суер-Выер подошёл к чудовищу и одним взмахом корабельного топора отрубил его дивный рог.

      Мадам заплакала.

      – Я предательница, – твердила она. – Я тля.

      – Не волнуйтесь, мадам, не волнуйтесь, – успокаивал Суер-Выер, закутывая её в одеяло, – рог этот останется с нами на борту. Он будет вечно с вами.

      Пока «Лавр» держал Уникорна на привязи, мы кинули рог, тяжёлый, как многодубовое бревно, в свой вельбот, сами попрыгали вслед за рогом и быстро довеслались до фрегата.

      Как только мы перерубили буксирный канат, Уникорн принялся бессмысленно скакать по пляжу. От легкости у него кружилась голова, и он падал порой на колени.

      Больно было видеть, горько наблюдать эту картину, и мы с Пахомычем невольно отвернулись.

      – Ничего, ничего, – успокаивал нас капитан, – у него новый рог отрастёт. Таков закон произрастаний.

      И действительно, не успели мы толком отчалить и сняться с буёв, у нашего обезроженного друга стал появляться новый рог.

      Вначале маленький и невзрачный, он всё удлинялся, удлинялся, и самое неприятное заключалось в том, что направлялся он в сторону «Лавра».

      – Чёрт возьми! – сказал Суер. – Он растёт со скоростью большей, чем наше движение.

      А рог рос и рос и уже мчался на наш корабль с дьявольской стремительностью и силой.

      – Он прошибёт нашу ватерлинию! – орал Пахомыч. – Поднять паруса! Румпель под ветер! Шевелитесь, бесенята!

      – Отставить, – сказал Суер. – Придётся, видимо, бодаться с ним всеми нашими мачтами.

      Устрашительный рог дорос тем временем до нашего фрегата и завис над палубой, беспокойно оглядываясь.

      Матрос Вампиров подвесил на него гирлянду сарделек, но рог недовольно стряхнул их. Он явно искал чего-то другого.

      – Мадам Френкелью не насытился, – сказал Пахомыч.

      Тут снова мы вывели нашу несчастную мадам, развернули её, и грандиозный новейший рог удовлетворённо хмыкнул, улёгся между реторт безумия и успокоился.

      Это была, поверьте, редкая картина, и мы очень удивлялись, как рог, произрастающий на носу прибрежного животного, пересекая океан, очутился на грудях с нашего фрегата.

      – Это закон чувства, – задумчиво сказал Суер-Выер. – Как порой любопытно наблюдать такие законы в действии… Но – понаблюдали и надо плыть дальше. Бодаться мачтами нам некогда, поступим просто: закутаем мадам.

      Мы закутали