Покуда я тебя не обрету. Джон Ирвинг

из-за двери. – Ну так я его татуировал. Я про него все-все знаю.

      – Ага, значит, вы Сами Сало? – спросила Алиса.

      – Сначала откройте дверь, – сказал Сами, – а потом поговорим.

      – Сию же секунду, господин Сало.

      Алиса вылезла из кровати, накинула на ночную рубашку халат, разложила по кровати свои «блестки», но только самые лучшие. Полусонный Джек словно отправился в кругосветное путешествие – вокруг него клубились сердца, цветы, корабли под всеми парусами, полуобнаженные девушки в юбках из травы, змеи, якоря, «Моряцкие могилы», иерихонские розы, «Грехопадения», «Ключи к моему сердцу» и «Обнаженные девушки с крыльями бабочек» (специальное изобретение мамы, у нее они вылезали на свет божий из лепестков тюльпанов).

      Джек лежал на кровати посреди всего этого великолепия, словно ему снился сон про мир татуировок. Алиса тем временем открыла дверь Сами Сало и пустила его внутрь, в этот самый мир. Как она и предполагала, Сами был «мясник», Алиса сразу поняла это – она словно заранее знала, что мужчина глаз не сможет отвести от ее работ, качество которых он не в силах повторить.

      – Значит, уговор у нас будет такой… – начал было Сало, но запнулся.

      На Джека он даже не посмотрел – все его внимание сосредоточилось на «блестках».

      Сами Сало был пожилой изможденный человек с мрачным, пронзительным взглядом, одетый в синюю моряцкую шапку, натянутую по самые уши, и в морской же синий бушлат. Путь с первого этажа на четвертый он проделал, не снимая одежды, и с него градом катился пот. Он не сказал больше ни слова, а только смотрел на Алисину работу.

      Наверное, больше всего ему понравились иерихонская роза и «Ключ к моему сердцу» (ключ, лежащий на груди обнаженной девушки, – а где для него замочная скважина, догадайтесь сами; это была уникальная обнаженная девушка среди Алисиных «блесток», она единственная стояла к зрителю передом), но он не мог выбрать, какая из татуировок лучше.

      Выражение лица у Сами Сало стало такое, что с него можно было писать еще один вариант «Грехопадения».

      – Так, значит, какой, вы говорите, у нас будет уговор? – прервала Алиса его раздумья.

      Сало снял свою шапку таким жестом, словно собирался отвесить Алисе земной поклон. Затем он расстегнул бушлат, но кланяться не стал. Под бушлатом обнаружился грязно-белого цвета свитер, из-под воротника которого вылезала костяная рука, сжимавшая Сами горло. Мама состроила такую гримасу, что Джек решил – хуже такой композиции в искусстве татуировки не может быть просто ничего. Слава богу, остальной скелет остался скрыт под свитером.

      Если у Сами и были другие татуировки, Джек и мама их не увидели – да тот и не собирался их показывать.

      – Уговор будет такой, – снова начал Сами, – я рассказываю вам про Партитурщика, а вы выметаетесь вон из города. Мне плевать куда.

      – Мне жаль, что ваши дела идут неважно, – сказала Алиса.

      В ответ Сами просто кивнул. Джеку стало стыдно за несчастного, и он зарылся с головой под подушку.

      – Я прошу прощения за свою жену, она грубо говорила с вами в ресторане, – наверное,