Щелкни пальцем только раз. Агата Кристи

Возможно.

      – Мне все-таки не дает покоя та картина, которую она подарила тетушке Аде, – продолжала Таппенс.

      – Право же, тут совсем не о чем беспокоиться, миссис Бересфорд. Думаю, она напрочь забыла о ней. Вряд ли она ее особенно ценила. Просто ей было приятно, что мисс Фэншо ею восхищалась, и она решила ей ее подарить. Уверена, старушка будет рада, что она теперь у вас, поскольку вам она тоже понравилась. Я и сама думала, какая это замечательная вещь, хотя, должна признаться, я мало что понимаю в живописи.

      – Вот что мы сделаем: я напишу миссис Джонсон, если вы дадите мне ее адрес, и спрошу, могу ли я взять картину себе.

      – Единственный адрес, который у меня есть, – это отель в Лондоне, от нас они поехали туда. Кажется, он называется «Кливленд» – да, «Кливленд-отель», Джордж-стрит, У.1. Они намеревались вместе с миссис Ланкастер пробыть там четыре-пять дней, после чего собирались поехать к родственникам в Шотландию. Я полагаю, в «Кливленд-отеле» имеется адрес, по которому следует пересылать корреспонденцию.

      – Благодарю вас. А теперь насчет тетушкиной меховой накидки.

      – Я сейчас же пришлю вам мисс О'Киф.

      Она вышла из комнаты.

      – Ну, знаешь, эта твоя миссис Бленкенсоп… – начал Томми.

      Таппенс посмотрела на него с довольным видом.

      – Одно из лучших моих изобретений, – перебила она его. – Очень рада, что мне снова удалось ее использовать. Я попыталась придумать какое-нибудь имя и вдруг вспомнила про миссис Бленкенсоп. Забавно, правда?

      – Да, давненько все это было. Хватит с нас шпионажа, контршпионажа и тому подобных вещей.

      – А мне так жалко. Это было интересно – жить в крошечном пансионе, перевоплотившись в другого человека, – я просто начинала верить, что я действительно миссис Бленкенсоп.

      – Тебе повезло, что ты благополучно выпуталась из той истории, – заметил Томми. – Мне кажется, как я в свое время тебе и говорил, что ты переигрывала.

      – Нет, неправда. Я очень точно ее сыграла. Приятная женщина, несколько глуповатая, целиком поглощенная своими тремя сыновьями.

      – Именно об этом я и говорю. Вполне достаточно было бы одного сына. Ни к чему было осложнять дело тремя.

      – Но они сделались для меня такими реальными. Дуглас, Эндрю… Боже мой, я забыла, как звали третьего. Прекрасно помню, как все они выглядели, какие у них были характеры, где они служили; а как бесцеремонно я пересказывала содержание писем, которые от них получала!

      – Ну, с делами покончено, – прервал ее воспоминания Томми. – Здесь мы больше ничего не узнаем, поэтому забудем о миссис Бленкенсоп. После того как я умру и ты, похоронив меня и поплакав на моей могиле, поселишься в доме для престарелых, настанет самое время для тебя воображать себя миссис Бленкенсоп.

      – Довольно скучно играть все время только одну роль, – возразила Таппенс.

      – Как ты думаешь, почему старушкам нравится воображать себя Марией-Антуанеттой или мадам Кюри? – спросил Томми.

      –