Штурмак. История первая. С. В. КАМЕНСКИЙ

оглядывая замершую публику и наигрывая что-то душераздирающее, после чего, остервенело дёргая струны «арфы», закаркал, как ворона:

      «Ведут. Учат. Бьюсь.

      Боль. Удар. Побеждён.

      Встаю. Удар. Побеждён.

      Побеждён. Унижен. Встаю-у-у-у.

      Смотрю. Нападаю. Кормлюсь.

      Боль. Удар. Побеждён.

      Встаю. Уползаю. Ненависть.

      Жду. Прыгаю. Мщу.

      Кормлюсь. Агония. Бью.

      Месть. Кровь. Мясо.

      Кости. Грызу. Мозг.

      Еда. Съел. Ухожу-у-у-у…»

      Исполнитель затряс головой, высовывая язык, и засипел:

      «Свет. Другие. Цепи.

      Боль. Щиплет. Жжёт.

      Молнии. Больно. Сплю.

      Мокро. Вода. Боль.

      Смотрю. Темно. Стены.

      Удар. Щель. Выхожу.

      Новые. Грохот. Боль.

      Боль. Боль. Боль. Хру-у-у-уст».

      Арфист упал на колени, прижал «арфу» к животу и заверещал свиньёй, не обращая внимания на убегающих в страхе посетителей таверны и прячущегося за стойкой хозяина, непрестанно осеняющего себя треугольным знамением:

      «Кормлюсь. Агония. Бью.

      Месть. Кровь. Невкусно.

      Новый. Боль. Бью. Хруст.

      Панцирь. Голова. Мозг.

      Боль. Боль. Боль. Боль.

      Хруст. Мозг. Хруст. Кости.

      Кормлюсь. Боль. Лапа. Слизь.

      Ползу. Боль. Когти. Панцирь. Ме-е-есть…»

      Лоскутик вытаращил глаза и пробулькал:

      «Земля. Тьма. Лежу-у-у-у…»

      В завершении своего выступления, он со всего маху треснул «арфой» по сцене. Артист жутко заклокотал, распластался на полу, будто мертвец, и, конвульсивно содрогаясь, затих. Через минуту Лоскутик медленно встал, спокойно отряхнул цветастую робу, словно не замечая опустевший зал; поднял инструмент, убрал в чехол и подошёл к стойке.

      – А есть попить?

      – Ч-ч-чего? – испуганно переспросил Бернхард.

      – Водички бы…

      – А… это… Ваше выступление уже закончилось?

      – Ну да.

      – И как оно… пришлось публике?

      – Как обычно, – шмыгнул носом Лоскутик. – Не всем дано понять высокое искусство.

      – Я почему-то так и подумал.

      Хозяин поднялся, огляделся, прикидывая убытки, сокрушённо покачал головой, но всё же наполнил кружку и поставил её перед артистом.

      – О! – обрадованно воскликнул Лоскутик, переводя взгляд с кружки на владельца таверны, – А могу ли я, достопочтенный хозяин, оставить Вам свою афишу?

      – Можете. Только стоит ли?

      – Возьмите-возьмите, – арфист ловко выудил из рукава скатанный в рулончик лист бумаги и сунул его в дрожащие руки мужчины.

      Хозяин скукожился, прищурился и медленно развернул полученное. На афише красовался полуголый Лоскутик со страшной рожей, размалёванной углём и белилами, стоящий со своей «арфой» в луже чего-то красного. На нём –чёрные кожаные наручи с заклёпками, штаны и высокие сапоги, усыпанные шипами. В верхней части листа, крупными буквами, словно нацарапанными на бумаге, было выведено следующее: «Неподражаемый экспериментатор. Мастер экстремального вокала и экспрессии. Арфист Лоскутик» и ещё одна в самом низу,