Сломанное небо Салактионы. Андрей Лисьев

ставней. Внутри горел яркий свет.

      Лев Саныч рычагом открыл ставню, боком протиснулся вниз, снова подал руку Монике.

      – Осторожно, пожалуйста!

      Антресоль тянулась вторым этажом вдоль П-образной стены ангара вокруг накрытого пыльным брезентом гидроплана. Из отсутствующей четвертой стены с моря тянуло сыростью. Лампы, встроенные в проемы между окнами в потолке, светили на грядки, занимавшие всю антресоль за исключением узкого прохода.

      – Это – моя оранжерея! – Абуладзе бросил осторожный взгляд на Кутельского.

      – Ячмень? – Моника потеребила стебель.

      – Ага! А вон там, – Лев Саныч указал за спину злого Чарли, спустившегося последним. – Моя гордость. Хмель!

      – Поэтому вам не хватает электроэнергии? – саркастически заметил пилот.

      Абуладзе сложил ладони на животе:

      – Ну да. Ячмень дает два урожая в год. Солод получается божественный. Хмель… Это – мой секрет.

      Геолог вздохнул.

      – Так вот что это за запах, – Кутельский сделал глубокий вдох.

      – Пиво продаете? – Моника с улыбкой посмотрела на пузико геолога.

      – Только туристам, – Лев Саныч вздохнул еще раз, – То, что остается. Идемте, я вас угощу!

      – Лев Саныч, но здесь придется навести порядок, – Кутельский перевесился через перила и потрогал корпус гидроплана. Осмотрел кончики пальцев в поисках ржавчины, – Флаер из-за этих бочек я не смогу выкатить.

      – Это – котлы, а не бочки.

      – А мое рабочее место где?

      Геолог нетерпеливо ткнул в темноту под антресоль по другую сторону флаера:

      – Там и склад, и опреснитель, и генератор, и подъемник… Я ничего не трогал после Юры.

      Они вернулись в дом. Абуладзе извлек из холодильника бутыль из-под воды, наполовину заполненную янтарного цвета напитком, нацедил три стакана пива.

      Один подал Монике, стоявшей у кухонного стола, второй отнес севшему на стул пилоту.

      – Как оно?

      Девушка дождалась, пока Чарли оценит напиток. Лишь когда тот одобрительно крякнул, пригубила и, дождавшись, когда внимание мужчин сосредоточится на ней, эротично слизнула кончиком языка пену с верхней губы.

      Кутельский допил стакан залпом, вскочил, наклонился за рюкзаком:

      – Моя комната где?

      – Справа, – отозвался Лев Саныч.

      По пути Чарли зацепился рюкзаком за стеллаж, внутри что-то звонко и нехорошо звякнуло.

      – Ой!

      Испуганный Кутельский, не глядя ни на девушку, ни на геолога, быстро юркнул к себе в спальню.

      – Еще один загадочный клоун, вы давно знакомы-то? – улыбнулся Абуладзе.

      – Не. Недавно. На корабле познакомились.

      Моника покраснела, словно была в чем-то виновата, и отвернулась, собираясь уходить. Геолог проводил ее плотоядным взглядом.

      Потом посмотрел на формулу, застывшую на мониторе.

      «Так-так. Если эта формула неправильно описывает гравитационное поведение обеих Салактион, значит геологическая модель планеты неверная.