Сломанное небо Салактионы. Андрей Лисьев

деградации языка.

      Кутельский внимательно смотрел на профессора, ждал разъяснений.

      – Понимаете, человечество, на тысячелетия заключенное в корабли, несущиеся в бесконечном пустом космосе, банально скучало. Одному мозгу для развития нужны образы, это – одно направление эволюции языков, другому для роста аналитических способностей необходимы объекты и предметы для изучения. Это второе направление эволюции, аналитические языки. А когда нечему восхищаться, нечего анализировать? Причин прерывать анабиоз просто не было. Конечно, многовековая спячка ослабила коммуникационные способности человечества. Стал язык беднее, понятий и слов стало меньше. Вспомнить технологии древних землян понадобилось время. Но глупее мы не стали! Сейчас происходит ренессанс языка, понятийный аппарат снова растет! И через пару-тройку веков прогресс снова понесется вперед и вверх!

      Чарли Кутельский не выразил ни малейшего восторга речи профессора:

      – Чем эта тетечка занималась первые 35 лет своей жизни? Училась в школе?

      Профессор пожал плечами и посмотрел на экран компьютера:

      – Информации нет. Может для вас она и тетечка, а для кого-то в самый раз!

      – А куда девался «Норгекараван»? Они должны были хватиться шаттла и «мэй-дэй» принять.

      – Хватились, но сигнал так и не приняли. С нами уже связались, – Абуладзе указал на станцию связи, – Прослушайте их сообщение.

* * *

      Элизабет Роверто села на сканере и несколькими движениями оторвала диоды от запястий и лодыжек, огляделась. Грузный геолог сидел в кресле, стройный загорелый пилот – на кухонном столе – оба с бокалами. На кухне и на рабочем столе перед гигантским погашенным экраном царил невообразимый беспорядок.

      – Я что-то проспала? – спросила Элизабет.

      Геолог поднялся из кресла и кивнул:

      – Лев Саныч Абуладзе.

      Элизабет вспомнила его детский взгляд и озорную улыбку, с которой геолог пичкал туристов собственной стряпней. Улыбнулась в ответ.

      – Чарли Кутельский – пилот, – Кутельский поставил на стол бокал.

      Высокий, симпатичный, почему-то по совместному полету Элизабет его не помнила.

      «Ага, он же не разлучался с подружкой».

      – Элизабет Роверто, – в свою очередь представилась она, замешкалась на секунду и твердо добавила, обернувшись к Кутельскому, – Спасибо, без вашей поддержки я бы не справилась.

      – Да вы – супер! – воодушевился Кутельский.

      Элизабет рассматривала емкости на рабочем столе Абуладзе, затем взгляд ее сфокусировался на кулере. Абуладзе отыскал чистую чашку и налил Роверто воды:

      – Мы собираемся похоронить погибших.

      Роверто шмыгнула носом:

      – А за мной и за телами разве не прилетят?

      Абуладзе покачал головой и нахмурился. Его жест не ускользнул от Элизабет:

      – Что-то случилось?

      – Вчерашняя гроза отключила на планете всю электронику, – геолог обвел руками кухню, – И ваш шаттл вышел из строя из-за нее. «Норгекараван» сообщил, что не может выслать спасателей.