Просчёт Финикийцев. Lizage

на реальных событиях, чтобы догадаться, какая судьба ждет парня, который слишком много знал. Но думать об этом солнечным утром не хотелось.

      – Ну как, – спросила Карла, – выспался?

      Она стояла возле окна, полностью одетая, с сигаретой и картонным стаканчиком кофе в руках.

      – А что?

      – Ты проспал пятнадцать часов. Жизнь слишком коротка, чтобы разбрасываться временем.

      «Особенно моя», – подумал я невольно.

      – Нужно сделать тебе новый паспорт и достать компьютер. А еще у нас плохо с деньгами.

      Я откинул одеяло и тут же укрылся снова. Здравствуй, утренний стояк! Сам я к нему привычен, но Карла может неправильно истолковать. Или наоборот, правильно. Не считая кровати, в комнате были только два стула и комод, а значит, она либо спала сидя, либо рядом со мной. Вот бы сейчас подумать о чем-нибудь абстрактном, вроде предательства лучшего друга.

      – Я купила тебе кофе, но он остыл. А еще новые носки, потому что твои, как бы это сказать…

      – Я понял, понял.

      Она отвернулась, и я прошмыгнул в ванную у нее за спиной. А потом мы отправились делать паспорт, уже второй за месяц.

      На фотографиях у меня обычно такое выражение лица, будто я хочу кого-то убить. Но Карла сказала, что это необходимо, поэтому пришлось забраться на неудобный вертящийся стул в полуподвальной студии с выкрашенными в черный стенами и раздражающе яркой лампой. Я старался не материться вслух, пока щуплый француз в обтягивающих брюках настраивал аппаратуру. Он непрерывно что-то болтал, а Карла отвечала с улыбкой. Я, конечно, учил французский, до того, как маменька перевела меня в еврейскую школу, но помнил сейчас одну лишь грамматику. Все двенадцать времен не могли развеять уверенности в том, что меня бессовестно обсуждают.

      – Что он говорит? – спросил я у Карлы.

      – Какая разница? Улыбайся, и это закончится быстрее.

      – Не могу. Он мне не нравится.

      Карла покачала головой.

      – Хорошо, он говорит, что ты мог бы работать моделью.

      – Это издевательство?

      – Ни капли. Ты – именно то, что нужно. Высокий, худой, и смотришь волчонком, не пытаясь заигрывать с камерой.

      – Он гей?

      – Тебя это смущает?

      – Теоретически, нет.

      – Выдохни и успокойся. Арно делает изумительные поддельные паспорта, горячо любимые пограничниками всего мира.

      Полчаса спустя мы вышли на улицу, оставив этому типу пачку денег и фотки моей угрюмой физиономии.

      – Что теперь? – спросил я, надеясь втайне на сытный завтрак, можно снова «У Самира».

      Она улыбнулась своей улыбкой Моны Лизы.

      – Мне нужно встретиться с одним человеком. От этого зависит, будут у нас деньги или придется добывать их разными неприятными способами, например, одалживать у старых знакомых, которые совсем не рады меня увидеть.

      Мы снова долго ехали на метро в направлении от центра, насколько я мог понять, читая названия станций. Вагон был полупустой,