Юность крейсера. Андрей Юрьевич Ненароков

горячего грузинского князя. – Но смотри, я проверю потом, не окажется ли он в ломбарде, – недоверчиво добавила графиня, когда бриллиант в два карата, в золотой оправе, перекочевал в руку Георгия, ей стало немного жаль расставаться с красивой вещицей.

      – Вы нэ вэритэ, мой ангэл, что я сохраню эго до гроба? Эсли Гэоргий Тквэрнадзэ сказал слово, то скорэй Кура потэчет вспять, чэм он эго нарушит! – гордо соврал князь, довольный, что высказал просьбу в нужный момент.

      Елена Васильевна уже собиралась уходить, когда по лестнице сбежал грузинский князь, кивнувший ей на ходу головой. Он окинул женщину оценивающим взглядом от макушки до пят, как барышник, покупающий кобылу.

      «А она нэдурна, эта мадам Клод. Эю можно было бы и заняться как-нибудь на досугэ», – подумал Георгий, выхода из парадной.

      Анна лежала в постели и смотрела в потолок. Вставать и одеваться не хотелось. Голое тело графини было прекрасно: белая, чуть золотистая кожа, плоский, не растянутый родами живот, маленькие груди сохранили упругость как у девушки. Она любила и холила это великолепие, заставляя служанок втирать в нежную кожу бальзамы и масла, отмокая часами в настоянных на травах ваннах, – графиня тратила полжизни на поддержание красоты. Зато потом, любуясь в зеркало на свои формы, она забывала, что скоро ей исполнится тридцать лет.

      – Ваше сиятельство, мадам Клод просит их принять, – послышался за дверью голос служанки.

      Не приводя себя долго в порядок, Анна накинула на себя только шелковое японское кимоно и, слегка причесав волосы, решила, что для подруги юности, от которой нет секретов, этого достаточно. Она позвонила в колокольчик.

      – Проводи ее ко мне, – велела графиня вошедшей прислуге.

      Анна Николаевна широко улыбнулась, увидев подругу.

      – Как давно ты, Леночка, у меня не появлялась, – тоном обиженного ребенка произнесла она. – Так я скоро и забуду, как ты выглядишь.

      Женщины расцеловали друг друга в щеки.

      – У тебя новые духи, Анечка? – сказала Елена, уловив запах, исходивший от волос подруги.

      – Да. Один знакомый с утра принес в подарок флакончик французских духов.

      – Не этот ли грузинский князь?

      – Он самый, милочка! А что, разве не пикантный аромат?!

      – Ты бы, Анечка, остерегалась его. Ходят слухи, что он отчаянный сердцеед. Еще будут что-нибудь болтать в свете, если ты будешь принимать князя, когда мужа нет дома.

      – Мне уже давно все равно, что обо мне скажут все эти великосветские старухи. Им и самим хочется, да никто уже не клюет на их корсеты и гнилые зубы, – красивое лицо графини на секунду исказилось в злой гримасе.

      – А если Анатолию Сергеевичу это не понравится?

      – Ему, Леночка, раньше надо было думать, когда в сорок лет засылал сватов к восемнадцатилетней девчонке.

      – Ты такое скажешь, Аня, будто тебя кто неволил, сама ведь дала согласие.

      – А разве я жалуюсь на жизнь? – как кошка, фыркнула Анна. – Мне все очень даже нравится, а кому не нравится, пусть тот и катится к черту.

      Анна