Прошлое в наказание. Игорь Харичев

проделывал все в обратном порядке. Порой днем отправлялся по делам в какие-то организации, в тот же Институт государства и права. Но и в этом случае мое пребывание вне стен кабинетов было минимальным.

      Двенадцатое декабря надвинулось на нас, окружило ворохом новых забот. Текущие сводки по явке со всех уголков страны, результаты опросов проголосовавших – вот что занимало меня и мою группу. Ничто не вызывало опасений, но Филонов с крайне озабоченным видом изучал данные, потом отправлялся с докладом к президенту.

      Ближе к вечеру мы перебрались в зал для приемов Кремлевского дворца съездов, который превратился в центр подведения итогов референдума и выборов. Уйма народу наполняла огромное пространство зала – важные чиновники, известные политики, государственные деятели стояли или сидели группами. Жириновский, сопровождаемый большой свитой, неспешно ходил кругами. Я наблюдал за ним с иронией – клоун, который строит из себя невесть что, примитивный демагог, который не может рассчитывать на серьезную поддержку населения. Президент появился ненадолго и вновь удалился к себе в первый корпус.

      Настроение у всех было праздничное. Когда начали передавать первые данные с Дальнего Востока, мы подумали, что это ошибка, – Либерально-демократическая партия лидировала. Но вскоре пошли сведения из Приморья, Восточной Сибири, и там тоже партия Жириновского брала верх, заметно обогнав «Демократический выбор России» Гайдара.

      Жириновский ликовал – его партия побеждала. Народ купился на дешевые посулы. «Каждой женщине по мужику, каждому мужику по бутылке водки». Примитив! И глупость! Что будет делать мужчина с женщиной после целой бутылки водки? А референдум со скрипом, на минимуме дал нужный результат – принятие новой Конституции. Совсем не то, на что мы рассчитывали.

      Какова же цена тех данных, которые посылали главы регионов и управления Министерства безопасности? Великая досада сжимала мое нутро. Врали. Подтасовывали результаты. Всех бы уволил. Немедленно. Всех до единого.

      Когда я сказал об этом Филонову, он грустно усмехнулся:

      – Всех не надо. А многих стоило бы. Но это нелегко будет сделать.

      Я не стал у него спрашивать почему. Прекрасно понимал – ой как непросто президенту с регионами, когда Кремль мало что может дать им, когда экономика все еще в разрухе, когда не хватает тех, на кого можно всерьез опереться. И потому президент не спешил карать ответственных чиновников за пределами Москвы. Лишь в крайних случаях летели их головы. Таковы были тогдашние реалии.

      Новая жизнь

      Страна стала жить по новой Конституции. Вновь, как в царские времена, обзавелась Государственной думой, а в придачу и Советом Федерации, куда, кстати, по итогам выборов смогло войти немало достойных людей. Президент получил огромные полномочия, не без участия Конституционного совещания. А в остальном ничего не изменилось. Все те же проблемы донимали страну – с экономикой, с преступностью, с неустроенностью жизни многих и многих. Впрочем, еще звучали высказывания о том, что удалось разрешить конституционный кризис.