Есть ли снег на небе. Яков Шехтер

монет по двадцать пять злотых. Честно признаюсь, я боюсь оставлять их на ночь при себе и прошу вас спрятать в надежном месте. Мне столько рассказывали про вашу честность, что я вручаю их вам с совершенно спокойной душой. – Шебсл вытащил из сумки металлическую шкатулку и поставил на стол. – Шкатулка заперта. Взломать ее невозможно, только разбить на куски, что весьма непросто. Ключ у меня, вам не нужно ни пересчитывать, ни проверять. Завтра утром просто отдадите мне шкатулку.

      – Конечно, конечно, – ответил Ихиель, для которого такая просьба была вполне привычной.

      Многие отдавали хозяину постоялого двора на хранение деньги и ценности, одни опасаясь воров, другие боясь пропить. Ихиель давно оборудовал в доме несколько укромных местечек, найти которые постороннему человеку было практически невозможно. Взяв шкатулку, он запрятал ее в одно из таких мест и спокойно занялся своими делами.

      Поздно вечером, когда Хася с помощницами перемыла всю посуду, чисто прибрала шинок и готовилась закрывать на ночь, в дверь ввалились два парня разбойного вида. Были они явно в подпитии и, судя по всему, хотели добавить. На всякий случай Ихиель подал условный знак жене, и та поспешила будить Грицька, здоровенного хлопца, жившего при постоялом дворе. Работа его состояла в том, чтобы разнимать драчунов и наводить порядок в шинке. Получалось у него весьма неплохо – если Бог не оделил Грицька умом, то, видимо, в качестве компенсации с избытком одарил силой.

      Парни потребовали водки. Выпили. Потребовали еще. Выпили еще. Заказали по третьей. Ихиель вежливо попросил расплатиться за выпитое. Ему со смехом отказали и потребовали немедленно налить. В эту минуту появился Грицько, злой из-за прерванного сна.

      – Это что за непорядок?! – заорал он, подступая к парням. – А ну, живо деньги на стол.

      Вид у Грицка был устрашающим. Но один из парней вместо ответа выхватил из-за пояса нож и всадил его прямо в грудь Грицька с той стороны, где сердце. И, видимо, попал, Грицько, не успев охнуть, повалился на пол лицом вниз.

      Ихиель обомлел. Многое он повидал за годы на постоялом дворе, видал и убийства, но никогда еще на его глазах человека не закалывали столь спокойно и обыденно.

      – Ну как, будет по чарке? – спросил убийца, отирая лезвие ножа о рубаху Грицька.

      Ихиель бросился наливать, понимая, что чаркой дело не ограничится и что впервые на шинок налетели настоящие разбойники. К счастью, посетители постоялого двора разъехались, остался только Шебсл.

      «К счастью ли? – обливаясь холодным потом, подумал Ихиель. – У Шебсла ничего нет, а это значит, что разбойники возьмутся за меня. Ох, только бы пережить эту ночь!»

      От удара ногой дверь с грохотом распахнулась. В шинок ввалились еще два бандита, по виду куда опаснее первых.

      – Атаман, добро пожаловать! – заорал один из сидящих у стойки разбойников. – А мы тут с жидком водочку пьем, о жизни калякаем.

      – Некогда рассиживаться, – бросил атаман, хмурый мужчина лет сорока, до глаз заросший