Я всегда остаюсь собой. Йоав Блум

Мне кажется, честно говоря, что эта мысль промелькнула у меня в голове. Да, она, видимо, промелькнула и оставила следы, поставила палатку, накрыла стол, достала гитару…

      – Ты дебил. Тамар пробовали убить. Пробовали – и убили. Ты скрыл от них самое важное.

      – Я… я не понимаю, как это не пришло мне в голову, – ответил я.

      Гиди помолчал и наконец сказал:

      – Пришло-пришло, и еще как, а ты врун.

      – Я…

      – Ты думал об этом – и решил не рассказывать.

      – Но мне же точно не поверят, – сказал я.

      – Почему нет?

      – Потому что мое слово будет против…

      – Против кого? Против чьего слова?

      – Против слова Ламонта, – тихо сказал я.

      – И?

      – И если в этом деле действительно замешана Тамар, а я – единственный, кто это знает…

      – Именно так, – ответил он.

      Значит, теперь и я на прицеле. Если я знаю, что это была она, то я следующий. Потому-то я и не хотел рассказывать. Не потому, что Тамар только моя, а просто потому, что я трус.

      – Послушай-ка меня, – сказал Гиди. – Мне уже надо идти, поэтому слушай внимательно.

      Слушать я не хотел. Он собирался сказать мне правильные вещи, но я не очень-то хотел их услышать. Мой мобильник тем временем вибрировал – новый входящий звонок. Я посмотрел на экран. Номер незнакомый. Я могу ответить на этот звонок и избавить себя от необходимости слушать правильные, но неприятные советы Гиди. Но нет, я не смог. И снова поднес мобильник к уху.

      – Сейчас ты встаешь, – сказал он, – платишь и возвращаешься в участок. И рассказываешь им обо всем. Включая то, что рассказала тебе Тамар. Даже если ты сам в этом не уверен, даже если может оказаться, что это двойное вранье: что к тебе приходила мадам Ламонт и она пыталась тебя использовать. Или вообще кто-нибудь третий. Не тебе решать, что важно, а что нет. Ты просто должен рассказать.

      И что тогда? Либо мне не поверят – и я сам окажусь в опасности, либо поверят – и я окажусь в опасности.

      – Если в этом есть хоть крупица правды, это мотив. А это значит, что есть неплохой шанс, что Ламонт пытался заставить ее молчать. И они будут тебя охранять, для них ты станешь важным свидетелем, которого надо беречь как зеницу ока. Я знаю, что ты сам об этом думаешь…

      А что я думаю? Я думаю, что мне нельзя полагаться на них, что я не могу на них положиться. Я уже видел, чего стоит их защита свидетелей. Они не смогут меня защитить. Я не могу переместиться в другое тело, и они не смогут меня уберечь…

      – …Но с тех пор, как с твоим отцом произошло то, что произошло, многое изменилось, и, если ты убедишь их, что твоя информация важна, они будут тебя охранять, честное слово. Нельзя скрывать эту информацию.

      – Но…

      – А если они узнают об этом как-нибудь еще – из данных браслетов или каким-нибудь другим способом, – ты автоматически превратишься в одного из подозреваемых. Понимаешь?

      Знаешь что, я ненавижу тебя.

      – Да, понимаю, – сказал я. – Но, Гиди… Если я расскажу им слишком много, они начнут копать. И узнают обо мне всякое разное.