Я всегда остаюсь собой. Йоав Блум

на моих глазах!»

      Пятая попытка была уже только для протокола. Он посмотрел, как горящий браслет падает на пол, и недоверчиво покачал головой. Снова позвонил и коротко, почти шепотом, с кем-то поговорил. Потом – еще два звонка. Время от времени до меня долетали слова «блокировка» и «провал». Наконец решили оставить попытки.

      Он запрограммировал последний браслет, темно-синий с двумя черными полосам по бокам и пятью кнопочками, рассыпанными по ремешку.

      Протянул его мне – и сказал:

      – Этот мы пробовать уже не будем, но я должен выдать тебе браслет. Пока не пытайся обмениваться с его помощью. Я отправлю отчет о твоем случае. Причину исследуют. Может быть, ты просто не способен обмениваться, парень. Дани. Сочувствую. Но это не значит, что ты хуже других, просто на тебя это не действует. Я никогда такого не видел. Но ты не переживай, на заводе проверят браслеты, тебе позвонят и постараются решить проблему. Хорошо?

      Я взял браслет и сунул его в карман штанов.

      – Хорошо, – сказал я.

      Он виновато улыбнулся. Слабой, тонкой улыбкой.

      Я слез со стула и вышел на улицу, где в машине меня ждали папа и с ним агент.

      С тех пор и до сегодняшнего дня я не слышал ни об одном человеке, у которого была бы та же проблема. Когда застаиваешься в самом себе. Когда твоя личность слишком привязана к твоему телу. Когда твоя душа чересчур неподвижна. Называйте как хотите. Я был единственным человеком, который навсегда застрял в собственном теле. Единственной константой.

      С завода мне так и не перезвонили.

      Рисовальщик фотороботов был недоволен.

      – Глаза, плечи – дайте мне хоть какую-нибудь деталь, – говорил он.

      – Он находился слишком далеко, – отвечал я. – Как я мог заметить, насколько сильно он прищурился?

      – Если вы опишете его фигуру – это мне ничем не поможет, – сказал он. – Труп уже вытащили из обгоревшей машины, его будут изучать. Мы с вами можем попробовать проанализировать только его пластику. В какой позе он был, когда стрелял в вас из дома напротив, как он смотрел на вас, когда мчался на машине по направлению к вам.

      Я пожал плечами. В какой позе он стрелял? В позе человека, который целится и стреляет. Ну, честное слово.

      – А как он выглядел, когда сидел за рулем? Попытайтесь вспомнить момент, когда он был ближе всего.

      – Спокойный. Задумчивый. Очень сосредоточенный.

      – О’кей.

      – Представляете себе людей в тире? Вот человек встает, закрывает один глаз и держит руки? Вот так.

      – Устремленный к цели.

      – Да. Только эта цель – я.

      Он записал что-то на бумажке. Понятия не имею, почему их до сих пор зовут рисовальщиками фотороботов. Ведь они уже ничего не рисуют. Просто пытаются ткнуть пальцем в небо и нащупать какую-нибудь характерную черту, которой можно было бы воспользоваться.

      Он отложил ручку:

      – Ладно, хватит. Кажется, больше мы ничего не добьемся. Спасибо.

      – Не за что, – ответил я. Он встал и вышел.

      В