Я всегда остаюсь собой. Йоав Блум

не много. Он, как и мы, видел, кем процентов на восемьдесят были клиенты, заявлявшиеся к нам в комнатку за парикмахерской. На каждую женщину, пережившую побои, которой мы давали возможность бесследно исчезнуть, приходилось восемь взломщиков, которым записи в браслетах нужны были в качестве алиби.

      Вскоре после того, как я ушел, мне стало известно, что ушел и Карлос. Ходили слухи, что он ударился в религию. Это меня не удивило. Через несколько месяцев после того, как я, которому тогда еще не исполнилось восемнадцати, начал работать в этой мастерской, я проходил мимо угла, который Карлос называл «своим офисом», и увидел, что он читает газету, качает головой и ругается. Я поинтересовался:

      – Что случилось?

      – Сволочи, – сказал он. – Один мужик захотел обменяться с другим навсегда и надел на него браслет, пока тот спал, обменялся с ним, а потом убедил его, что его душа вознеслась во сне и по ошибке вернулась не в то тело.

      И снова недоверчиво покачал головой.

      – Пользоваться верой других, чтобы манипулировать ими, – это просто низко, – сказал он.

      – Многие верят в самые разные вещи. Особенно сейчас, когда появились браслеты.

      – Каждый находит способ приспособить браслет к тому, во что он верил раньше, – он махнул рукой, – нет ничего нового под солнцем[13].

      – А во что вы верите? – спросил я.

      Он поднял на меня глаза.

      – В тихих мальчиков, которые делают свою работу, – сказал он мне. – Вернись на свое место, мальчик.

      Я повернулся и пошел, но тут услышал из-за спины:

      – Знаешь что? Пожалуй, я скажу тебе.

      Я посмотрел на него, и он сказал:

      – Я верю, что если бы соотношение силы тяжести и электромагнитной силы было чуть иным, то не произошло бы взрыва, и не образовались бы звезды – как сейчас образуются суперновые звезды, – и вещества, из которых состоит все живое – кислород и углерод, которые образуются в ядрах этих звезд, – не распространялись бы в космосе. Я верю, что сила тяжести мощнее, чем слабое ядерное взаимодействие, ровно настолько, чтобы в этих звездах мог получаться гелий.

      – Карлос, я не очень понимаю, что…

      – Кроме того, я верю, что если бы сильное ядерное взаимодействие было бы всего на два процента мощнее, чем есть, то все протоны во Вселенной соединились бы еще во время Большого взрыва. А если бы оно было мощнее на десять процентов, то химии не было бы вообще: вся материя в мире присоединилась бы к ядру атома, а вокруг не было бы ничего. Я верю, что плотность межзвездного вещества тоже четко определена. Если бы она была слишком высокой, Вселенная очень быстро вернулась бы в первозданное состояние и времени, чтобы что-нибудь появилось, не осталось бы, а если бы она была слишком низкой – не было бы достаточно вещества, чтобы образовались галактики.

      – Хорошо-хорошо, я пошел работать…

      – Что я пытаюсь сказать, ханурик, – а это лишь несколько примеров из длинного списка, который я, так и быть,

13

Еккл. 1: 9. – Примеч. перев.