Я всегда остаюсь собой. Йоав Блум

была в теле Ламонт. Женщина, с которой ты обменялась, когда произошел приступ. Наверное.

      – Наверное?

      – Послушай, биться об заклад я не готов. Еще несколько минут назад я был уверен, что убили тебя.

      Пьянчуга снова посмотрел на меня, а потом на свой браслет.

      – То есть теперь я никогда не смогу вернуться в свое тело, – пробормотала Тамар.

      – Потом поговорим о твоем теле. О’кей?

      – Конечно, все думают, что Ламонт умерла. Теперь никто не поверит, что они оставили меня в ее теле.

      – Все еще сложнее. Послушай…

      – Все пропало, – сказала она каким-то затуманившимся голосом. – Теперь я навсегда в теле этой…

      – Не пропало.

      «Нельзя, чтобы они узнали, что ты еще жива», – подумал я.

      – Что ты имеешь в виду? Ведь…

      – Я не могу сейчас говорить об этом. Скажи мне, где ты.

      – Зачем?

      – Просто скажи мне, где ты.

      Она молчала. И потом:

      – Они хотели убить меня?

      Ты всегда быстро соображала.

      – Может быть, – ответил я.

      – А ты приедешь, чтобы защитить меня? – Вдруг ее голос зазвучал кокетливо.

      – А что, у меня есть еще какие-то причины ехать в Иерусалим ради женщины, которая замужем за кем-то другим? – спросил я, пытаясь и сам изобразить кокетство.

      – О’кей, – сказала она. – Это не я замужем, а Ламонт, придурок. Когда случился приступ и мы обменялись, я оказалась в каком-то университетском кабинете. Но оттуда я уже ушла. Я уже далеко оттуда, честно говоря. Записывай адрес.

      Записал.

      – Все, я уже еду.

      – Бай, – ответила она и положила трубку.

      Отчасти я был разочарован, что она не потеряла хладнокровия. Я бы хотел утешать и поддерживать. Не переживай, все будет хорошо, мы что-нибудь придумаем. Но ей это оказалось не нужно. Трудно выглядеть героем рядом с сильной женщиной.

      Я помахал рукой бармену:

      – Счет!

      – Уже уходишь? – услышал я рядом глумливый голос. Это был пьянчуга. Он смотрел на меня с горькой улыбкой, но говорил четко и относительно трезво.

      – Да, видишь ли. Пора, – сказал я.

      – Куда? – Он наклонился ко мне. – Куда ты так быстро? Давай посидим, выпьешь еще что-нибудь. Я приглашаю.

      – Извини, мне и правда нужно бежать, – сказал я. Бармен положил счет на стойку. Я вытащил кошелек и стал искать в нем подходящую купюру.

      – Вечно все бегут. Все время пытаются что-нибудь добыть. А следующее в их жизни важное событие всегда ждет за углом. Люди просто не умеют довольствоваться тем, что есть. – Пьянчуга ударился в лирику. – И по дороге не обходится без происшествий. А знаешь, чем все заканчивается?

      – Нет, – сказал я нетерпеливо, кладя кошелек в карман. – И чем же все заканчивается?

      – А тем, что кто-нибудь оказывается хитрее. Они понимают, что не надо было никуда бежать, ведь можно было оставаться дома – и все-е-е-е было бы хорошо. Отлично просто было бы.

      – Увлекательно, – ответил я и пошел по направлению к выходу, но пьянчуга