Я у мамы дурочка. Светлана Гершанова

ребятами и этим руководителем!

      Жизнь опять повернётся ко мне светлой стороной…

      Мне потом рассказали ребята: когда я ушла, они начали наперебой уговаривать своего шефа взять меня. А он вообще с опаской относился к женщинам, единственная женщина на кафедре – его секретарша!

      – Нет, – сказал шеф. – Вы что-то слишком горячо отстаиваете её кандидатуру. А на самом деле всё очень серьёзно, она может в корне изменить обстановку на кафедре. Люди меняются! А вдруг она скандалистка? Или склочница? Или у неё тяжёлый характер… У меня есть знакомые на её фирме, я позвоню.

      Я так и не узнала, кому он звонил. Но этот человек не сказал обо мне ничего плохого!

      Ребята смеялись, а мне было не смешно – так и не вышло из меня учёного… Шеф влетел на кафедру совершенно взбешённый:

      – Она нам не подходит. Не-е-ет, она не подходит нам! Вы представляете – она пишет стихи!

      Как, Сахалин, дела…

      Я привязываюсь к людям, я просто прилипаю к ним намертво! И к городам привязываюсь, впрочем, они от горожан неотделимы.

      Я сидела в комитете комсомола Южно-Сахалинска. Я уже вернулась с Курил, и весь личный состав комитета комсомола по очереди повозил меня по Сахалину. И вот я улетаю.

      Вернее, мне пора улетать! Но остров будто не хочет меня отпускать, второй день нелётная погода. И появляются стихи, будто я уже дома и спрашиваю через всю огромную страну:

      – Как у тебя дела, Сахалин?

      На самом деле это, конечно, песня. И девушка, что сидела со мной в комнате над выписками из газет, несёт её кому-то показывать. И вот уже собираются все, кто на месте, и спорят, кому её отдать – композитору? Нет, лучше группе, сами напишут, сами будут петь!

      В Москве я отдала эту песню Саше Изотову, с которым мы работали тогда. Ему тоже понравилось.

      Но сколько времени прошло до музыки, до Валентины Толкуновой, до записи на телевидении!

      Года два, не меньше.

      Я жила ещё в своём родном городе, работала инженером. И получаю письмо:

      «Светлана, вы украли у меня стихи песни «Как, Сахалин, дела». Я написал их год назад, я иногда пишу от женского лица. И вдруг я услышал свою песню по телевизору! Это возмутительно, надо встретиться и поговорить. Я жду вас завтра в шесть часов». И адрес.

      Надо же! Год назад и от женского лица! Конечно, я и не подумала с ним встречаться.

      Прихожу в Союз писателей, и машинистка с любопытством спрашивает меня:

      – Ну, что там с этой песней про Сахалин, ты встречалась с ребятами?

      Чудеса да и только творятся в недрах нашего Союза! Она и не скрывает, что в курсе этой авантюры!

      – Нет, конечно. О чём можно с ними разговаривать! Представления не имеют, сколько времени проходит от стихов до музыки, от музыки до записи, а туда же! Год назад написал стихи от женского лица, а Толкунова уже поёт по телевидению!

      А Валя рассказывала мне, когда вернулась с гастролей по Сахалину:

      – Знаешь, меня заставили повторять её шесть раз и просто с кресел падали от аплодисментов…

      «Зима»

      И ещё одна история, связанная с моей песней.

      Долгая