Я у мамы дурочка. Светлана Гершанова

известный прозаик, другой серьёзный литературовед, судя по предисловию к подаренному мне прекрасному сборнику таджикских поэтов. Ну и я.

      Летали мы по тайге маленькими самолётиками. Мне это было абсолютно противопоказано. Болтанка начиналась на взлете и кончалась только спустя несколько часов в гостинице.

      Подрастает поколение, которое понятия не имеет, какими были подобные праздники в Советском Союзе. Область принимает советскую литературу! В каждом лесхозе, в каждом районе в своих масштабах на самом высоком доступном уровне!

      Но я и спиртное – абсолютная несовместимость. У нас в Ростове к этому давно привыкли, пить меня в подобных случаях никто не заставляет, просто с двух сторон садятся молодые поэты.

      Здесь было сложней. У людей не укладывалось в голове: поэтесса! богема! и вдруг не пьёт! Мне было очень стыдно.

      Как-то наш самолётик приземлился в одном леспромхозе. Днём выступления, а вечером, как обычно, щедрое застолье. И выясняется, хозяева – ростовчане, мои земляки.

      Я так обрадовалась! Пили, конечно, без меня, а вот пели донские наши песни вместе. У меня было так радостно на душе, я дирижировала этим прекрасным, слаженным мужским хором и вдруг задела рюмку. И она разлетелась вдребезги! Я чуть не провалилась сквозь землю.

      – Да не расстраивайтесь так! Пусть будет на счастье! Вот какие у нас казачки! В Ростове – самые красивые девушки и самые лучшие!

      Леспромхозы мы облетели все в округе, теперь летим в районный центр. Мне всё равно, куда мы летим. Только бы долететь и стать на твёрдую землю!

      Встречает нас группа солидных мужчин в серых костюмах и кавалькада машин. Я не различаю лиц, голова ещё кружится, и всё плывёт перед глазами.

      Меня, как и остальных, знакомят с каждым, я мучительно стараюсь улыбаться, пожимаю руки.

      Но мир светлеет постепенно. Во всяком случае, лицо человека, который крепко берёт меня за локоть, я вижу ясно.

      – Светлана, мы с вами едем в головной машине. Я здесь хозяин, первый секретарь.

      – Очень приятно! – Я уже могу не только улыбаться.

      Машину он ведёт сам, хорошо ведёт. Я постепенно прихожу в себя. Смотрю на него искоса – он молчит и очень серьёзен. Он же хозяин, думаю я, ему гостей принимать, наверно, речь готовит.

      А он действительно готовит речь. Для меня. Начинает издалека:

      – Как вам наши края?

      – Здорово, принимают прекрасно. А кто-то уверяет, народу стихи не нужны.

      – Как у вас проходит поездка, без эксцессов? Никто не напивается?

      Я ещё не вижу подвоха – пригласил хозяин в машину молодую поэтессу, беспокоится, конечно, ему эксцессы ни к чему.

      – Вы можете быть совершенно, совершенно спокойны. Мы уже неделю ездим вместе, и всё хорошо.

      – Да я не за себя волнуюсь. Мы здесь разных гостей за эти годы повидали. Кто-то расслаблялся… слишком. Но вы знаете, на прошлых днях литературы здесь была одна поэтесса. Пила здорово, такие концерты закатывала! А сейчас гляжу – нет её, не взяли в этом году.

      – Да вы не беспокойтесь, у нас совершенно нормальная группа,