Я у мамы дурочка. Светлана Гершанова

твердил:

      – Хоть бы солнце! Хоть бы солнце! А то приехал Иванов и не сделал ничего. А нам бы только погоду!

      Все выспались, угомонились, бутылок не осталось, и Витя всё утро спокойно сидит в купе с чёрненькой девушкой. Они молчат, улыбаются или говорят о чём-то тихо-тихо.

      Мы с Володей стоим в коридоре у окна. Сахалин – будто целая страна. Города мы проехали ночью, теперь едем лесом – берёзовым, еловым, сосновым. Мы почти не останавливаемся, и мимо проплывают и ручьи с большими валунами, и болота с неправдоподобно зелёной травой – всё остаётся позади.

      А вот лес отступает от железнодорожной линии, трава пожелтела уже. И из леса будто выбежали навстречу поезду ёлочки и сосенки.

      И мне грустно почему-то…

      Поезд останавливается на крошечном разъезде. Один домик с палисадником и зелёный «газик» посреди степи.

      – Валечка, здравствуй! Встречаешь нас? Знакомьтесь, Светлана, это Валя, секретарь горкома комсомола.

      – Мама, поехали! – высовывается из «газика» беленькая девочка лет трёх в светлом платьице с роскошным бантом.

      – Танюшка, опять занимаешься комсомольской работой?

      – Так воскресенье, садик закрыт, Дима в командировке. Пора такая горячая! Хоть бы дожди не начались, неделю бы продержаться! За неделю мы бы управились – правда, от зари до зари! – объясняет Валя.

      Автобусы ждут на платформе у шлагбаума.

      Поезд уходит, а сотни полторы ребят и девчонок в телогрейках, свитерах, куртках с одинаковыми зелёными рюкзаками стоят на линейке буквой «П», как в пионерских лагерях. Почти к каждому рюкзаку привязана гитара.

      Володя говорит чётко и коротко – где жить, что делать, будет железная дисциплина.

      – Мы должны показать, что такое комсомольский десант, и мы покажем!

      От этих коротких уверенных фраз ребята подтягиваются и действительно становятся комсомольским отрядом из неорганизованной публики с гитарами.

      И Лена стоит со своим рюкзаком и гитарой как можно ближе к Володе, улыбка светится на её лице, и вид у неё решительный и задорный.

      – По машинам! – командует Володя, и ребята бросаются к автобусам, и я едва успеваю проститься, поблагодарить – и за Курилы, и за эту поездку – и пожелать: главное, солнышка!

      Мы уезжаем одновременно с автобусами, только в другую сторону. Они – в совхоз, а мы – в город. И мне жалко, что в разные стороны…

      Владивосток

      Сколько впечатлений может вместить человеческая душа?

      После Сахалина и Курил Владивосток не умещается. И две чудные девушки в крайкоме комсомола, которые принимали меня, говорили потом:

      – Почему ты сначала к нам не приехала!

      Наверно, во Владике, как его здесь называют, командировки из ЦК ВЛКСМ бывают чаще, чем на Сахалине. Моя, во всяком случае, не произвела никакого впечатления. Мало ли…

      – Покажите стихи.

      Они читают мои книжечки – сборник из «Библиотечки донской поэзии», всего шесть стихотворений, подборку в коллективном сборнике.

      Я сижу тихо, как мышонок. Может, стихи не произведут никакого впечатления.

      – У