Тихий Дон. Том I. Михаил Шолохов

Коршунов случайно встретился возле Дона с дочерью Сергея Платоновича Елизаветой. Он только что приехал из-за Дона и, примыкая к коряге баркас, увидел крашеную легонькую лодку, легко бороздившую течение. Лодка шла из-под горы, направляясь к пристани, на веслах сидел Боярышкин. Голая голова его блестела потом, на лбу и висках вздулись веточки жил.

      Митька не сразу узнал Елизавету. На глаза ее падала от соломенной шляпы сизая тень. Загорелыми руками прижимала к груди ворох желтых водяных кувшинок.

      – Коршунов! – Она закивала головой, увидев Митьку. – Обманул меня?

      – Как так обманул?

      – А помнишь, обещался ехать со мной рыбалить?

      Боярышкин бросил весла и разогнул спину. Лодка с разлета вылезла носом на землю, с хрустом дробя прибрежный мел.

      – Помнишь? – смеялась Лиза, выскакивая из лодки.

      – Некогда было. Работа, – оправдывался Митька и с перехваченным дыханием следил за подходившей к нему девушкой.

      – Нет! Это невозможно!.. Я, Елизавета Сергеевна, отказываюсь. Вот вам хомут и дуга, а я вам больше не слуга! Подумайте, сколько исколесили по этой проклятой воде. У меня кровавые мозоли от весел. То ли дело материк.

      Боярышкин твердо ступил на колючую крошку мела длинной босой ступней, вытер лоб верхом измятой студенческой фуражки. Не отвечая ему, Лиза подошла к Митьке. Тот неумело пожал протянутую ему руку.

      – Когда же поедем рыбалить? – спросила, запрокидывая голову, щуря глаза.

      – Хучь завтра. Обмолотились, теперича можно.

      – Обманешь?

      – Ну, нет!

      – Рано зайдешь?

      – До света.

      – Буду ждать.

      – Приду, ей-богу, приду!

      – Не забыл, в какое окно стучать?

      – Найду, – улыбнулся Митька.

      – Я, наверное, скоро уеду. Хотелось бы порыбалить.

      Митька молча вертел в руке заржавленный ключ от баркаса и смотрел ей в губы.

      – Скоро? – спросил Боярышкин, рассматривая на ладони узорную ракушку.

      – Сейчас поедем.

      Она помолчала и, чему-то улыбаясь, спросила:

      – Ведь у вас какая-то свадьба была?

      – Сестру выдавали.

      – За кого же это? – И, не дожидаясь ответа, улыбнулась непонятно и коротко. – Приходи же! – Снова, как тогда, в первый раз, на террасе моховского дома, улыбка жиганула Митьку крапивным укусом.

      Он проводил девушку глазами до лодки. Боярышкин, раскорячившись, сталкивал лодку; Лиза с улыбкой смотрела через его голову на Митьку, игравшего ключом, кивала ему головой.

      Отъехав саженей пять, Боярышкин спросил тихо:

      – Что это за молодчик?

      – Знакомый.

      – Друг сердца?

      Митька, слышавший их разговор, за скрипом уключин не расслышал ответа. Он видел, как Боярышкин, налегая на весла, откидываясь, засмеялся, но ее лица не видел: она сидела к нему спиной. Сиреневая лента стекала со шляпы на оголенный покат плеча, дрожала от бессильного ветра, таяла, дразнила Митькин затуманенный взгляд.

      Митька,