Тонкий холод. Книга баллад. Сергей Ильин

свет – соблазну женскому и змею,

      а то, что этот странный выбор в мире есть,

      я вряд ли доказать кому-нибудь сумею.

      И потому я судьбоносной назову

      ту встречу с существом родным, четвероногим:

      мне кажется, что я с тех пор чуть-чуть живу

      сознаньем слов родства – «от бога» и «убогим».

      Самой земной природой сделанный акцент

      на всех наших людских амбициях тщеславных

      и, может быть, пока удобнейший момент

      понять, что мы с животными совсем на равных.

2. Любимый кот

      Мой кот мне больше, чем приятель, —

      он член моей семьи давно,

      неважно, кто его создатель:

      здесь все на славу создано.

      Короткорошерстный он и серый,

      британский, голубых кровей, —

      но на английские манеры

      плюет мой русский котофей.

      Как все коты, он не считает

      людей творения венцом, —

      и дружбу только к тем питает,

      в ком чует душу за лицом.

      Мудрец немного, жить он волен

      без всяких мишурных убранств, —

      и потому вполне доволен

      пределом комнатных пространств.

      Что говорю? по жизни тянет

      в духовном смысле он меня:

      тем, что без пищи дни протянет,

      а без любви так и ни дня.

      Собак он вовсе не боится,

      и птичку вряд ли задерет, —

      но если ссоре быть случится,

      на нас он сразу же орет!

      Семьи гармонии хранитель

      стареет он быстрее нас, —

      и в чудную зверей обитель

      сойти его все ближе час.

      Его я там потом и встречу,

      а если нет? вскричит простак, —

      тогда – с готовностью отвечу —

      я что-то сделал здесь не так.

      И разве вместо благ премногих

      нам встретить снова не важней

      пусть и слегка четвероногих,

      но самых преданных друзей?

3. Хромой слоненок

      Есть на земле чудный остров: Цейлон —

      счастлив любой там родившийся слон.

      Нет на Цейлоне ни тигров, ни львов,

      стало быть нет для слонов и врагов.

      Ходит по острову добрый монах,

      рядом – слоненок с улыбкой в глазах.

      Можно сказать, что ему повезло,

      хоть и познал он великое зло.

      Прошлой весною в капкан он попал —

      ну и пожизненно хроменьким стал.

      Но обреченному вечно хромать

      дикая больше природа не мать.

      Так что любовь человека с тех пор

      джунглей ему заменила простор.

      Редко слоненка с монахом поврозь

      встретишь: любовь их пронзила насквозь.

      Может, забыл он о братьях-слонах,

      как и о людях забыл тот монах.

      С болью по жизни идут, но – легко,

      с болью пройдут и сквозь смерти ушко.

      Там я и встречу обоих потом:

      буду я в паре с любимым котом.

      После того, как, ключами грозя,

      крикнет мне Петр, что «с котами