Тонкий холод. Книга баллад. Сергей Ильин

в юность одеты,

      и даже заядлые черти

      сияют там радостным светом.

      И как под удобным предлогом

      спектакль покидают в антракте,

      покинули мир – но пред богом

      предстали в решающем акте.

      И что же: похожим на хохот

      сквозь щель в преисподнюю дверцы,

      а может на ангельский шепот,

      идущий от самого сердца,

      сказал им таинственный Голос:

      «Я в лоно Мое не приемлю

      до срока не вызревший колос:

      вернитесь на грешную землю

      и снова живите, как дети,

      хоть облик и будет ваш жуток,

      не ангелам быть же в ответе

      за ваш неразумный поступок!

      Я сделаю смерть недоступной

      для вашего малого роста —

      но с жизнью, как страсть, неотступной,

      бороться вам будет непросто!

      Идите и сказку верните

      душою черствеющим людям,

      и жертву собой принесите:

      за это мы вас и рассудим».

      Изрек – и вот бывшие дети,

      что мило под солнцем резвились,

      в невиданных прежде на свете

      волшебных существ превратились,

      и – гномами разными стали,

      и так же, как люди, старели,

      и жить, вероятно, устали,

      но смерти найти не умели.

      Лишь ножкой стучали о ножку,

      да глазками злобно косили,

      когда мимо них по дорожке

      людей на плечах проносили.

      И глядя с враждой безыскусной

      на бледную в лицах их краску,

      все думали с завистью грустной,

      что скрылись те в лучшую сказку.

      Наши меньшие братья

1. Собака и библейский змей

      Она остановилась посреди моста,

      меня обнюхивая робко, но и страстно,

      возбуждена струной от носа до хвоста:

      хозяин ей издалека кричал напрасно.

      По существу и я весьма доволен был,

      играя где-то роль востребованной вещи, —

      к мирам иным в душе разыгрывая пыл,

      самим себе же втайне мы и рукоплещем.

      Я думаю, что в нас чужой собачий взгляд

      начало сверхприродное разнюхать хочет, —

      метафизически сомнительный обряд,

      зато он наше самолюбие щекочет!

      Подозревает верно этот славный пес

      шанс в людях над своей возвыситься природой, —

      но прежде разрешить они должны вопрос,

      что нужно понимать под дьявольской породой.

      Да, змей библейский здесь имеется в виду,

      а также женщина, и рай, и близость бога, —

      они стояли и стоят в одном ряду

      как стражи вечные заветного порога.

      Все дело в том, что тишину, покой и свет —

      тройное рая неотъемлемое свойство —

      осиливает в нас, как книгу интернет,

      по поводу чужого пола беспокойство.

      Оно как было, так и есть тот самый змей,

      но жить не может без него любовь земная,

      и все же… все же, друг, их связь ты не посмей

      назвать реальностью как такового рая.

      Животным