Просветлённый. Дара Преображенская

и мою команду? – спросил отец.

      – Отец, здесь у нас многое изменилось за то время, пока ты был в пути со своей командой, – сказал я.

      – Что ты имеешь в виду, сынок? И почему у тебя такой рассеянный вид? Неужто Хариты не предупредили тебя о том, что я возвращаюсь из дальних странствий? Кстати, у нас удачная поездка: мы привезли много пряностей и ковров. Но… расскажи, Дионис, что же всё-таки произошло?

      Гостей проводили в пиршественную залу, а мы с отцом уединились вглубь сада.

      Я не знал, с чего начать, но затем рассказал всё, что случилось в течение всех этих дней. Отец слушал терпеливо и молча, но по его глазам я видел, как буря эмоций всплывала в его сердце подобно бушующему океану. Наконец, я замолчал, отец сел на скамью возле фонтана; он казался задумчивым, затем вдруг схватился за голову.

      – И…и что же теперь, Дионис? Где же твоя мать? Кому она продана в рабство?

      – Я ждал тебя, отец, мы отправимся в Финикию, мы пойдём на все невольничьи рынки и разузнаем всё о ней.

      Он с яростью стукнул кулаком по скамье, глаза его налились кровью.

      – Нет! Я не позволю, чтобы она стала рабыней. Афина всегда была той женщиной, которой поклонялись прославленные воины, с неё лепили статуи.

      – Ты никогда не говорил мне об этом раньше.

      – Я всегда хотел, чтобы дети гордились своей матерью.

      – Я горжусь и гордился, – сказал я.

      Он тяжело вздохнул:

      – Хорошо, я поручу своим ребятам распродать товар, и мы поедем через день на рассвете.

      Мы смотрели друг на друга, будто, видели впервые друг друга; отец потрепал мои волосы, как делал всегда, когда я был ещё ребёнком. Каждое утро он таким образом прощался со мной, чтобы затем покинуть берега благословенной Греции.

      – Ты уже совсем взрослым стал, Дионис, и развит не по годам. Однажды ты даже мог участвовать в Олимпийских Играх.

      Я улыбнулся:

      – Придёт время, отец, придёт время, и я ещё возьму несколько побед.

      Мы обнялись с отцом:

      – Только на тебя у меня надежда, только на тебя, сынок.

      Он смахнул слезу так поспешно, чтобы я не заметил его слабости.

      – Мы, ведь, найдём мою Афину? Скажи, Дионис, мы, ведь, найдём твою мать?

      – Я обещаю тебе, отец; я сделаю всё, чтобы разыскать её.

      Если б не зов Галактиона, мы с отцом так и просидели бы, обнявшись.

      – Эй, Дионис, все собрались в пиршественной зале! Все ждут вас! – воскликнул он.

      Отец с удивлением уставился на мальчишку:

      – Кто это?

      – Мой друг, недавно я выкупил его, и теперь он свободен, – объяснил я.

      – Выкупил?

      – Не сердись, отец, я ненавижу рабство, и не хочу, чтобы мой друг был рабом.

      – Но твой друг слишком молод, – произнёс отец, внимательно рассмотрев Галактиона.

      – Он тоже отправится с нами, отец.

      – Почему? Разве плохо жить в Греции и быть свободным?

      – Нет, но Галактион – особенный человек. Его