Литературоведческий журнал №30. Александр Николюкин

Тютчева: «Ночь июльская блистала», у Фета: «Сияла ночь, луной был полон сад…»

      Фета увлекла философская насыщенность тютчевских стихов о ночи, его способ введения философской идеи в поэзию. Статья о Тютчеве свидетельствовала, однако, и о том, что не все в художественном методе поэта-предшественника было приемлемо для последователя. Фетом отвергается рефлексия, но усиливается суггестивность, отвергается философский афоризм – прямой философский вывод в стихах, – но принимается философски насыщенная символическая картина в поэзии20.

* * *

      Тютчев в специальном стихотворении «День и ночь» отделил две половины суток и таким образом позволил говорить о «поэзии дня» и «ночной поэзии». Однако у него есть и другое измерение бытия – «высшее» и «низшее», он видел «верх» и «низ» мироздания. Душа поэта обостренно воспринимает и то, и другое:

      Слыхал ли в сумерке глубоком

      Воздушной арфы легкий звон?..

      ……………………………..

      О, как тогда с земного круга

      Душой к бессмертному летим!

(«Проблеск», 1825; I, 52)

      Итак, «земной круг» и улетающая от него душа в сумеречный час к «воздушной» небесной «арфе». Подобная поэтическая вертикаль бытия и в стихотворении «К Н.»:

      Таков горé-духов блаженных свет,

      Лишь в небесах сияет он, небесный;

      В ночи греха, на дне ужасной бездны,

      Сей чистый огнь, как пламень адский, жжет.

(1824; I, 46)

      В стихах появился образ «дна ужасной бездны», да еще в сопровождении эпитета у «огня» – «адский». «Ночи греха», адские ночи широко представлены в поэзии В.А. Жуковского, обычно в его переводах: «Божий суд…», «Адельстан», «Варвик», «Ленора», «Двенадцать спящих дев»… Тютчевские стихотворения «День и ночь», «О чём ты воешь, ветр ночной…», «Песок сыпучий по колени…», некоторые другие образы напоминают о существовании такой традиции:

      И бездна нам обнажена

      С своими страхами и мглами,

      И нет преград меж ей и нами –

      Вот отчего нам ночь страшна!

(«День и ночь», 1847; I, 185)

      У поэта «ветр ночной» поет «страшные песни», свидетельствующие о близости «шевелящегося» хаоса, или же ночь у него «как зверь стоокий, глядит из каждого куста». Таков в его стихах «земной круг» ночью. Этот «низ» бытия постигает, переживает и душа поэта, наполняясь тоской и тяжелыми предчувствиями.

      Однако уже в раннем творчестве образ ночи получает также иное измерение, появляется картина ночного неба:

Видение

      Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,

      И в оный час явлений и чудес

      Живая колесница мирозданья

      Открыто катится в святилище небес!

      Тогда густеет ночь, как хаос на водах,

      Беспамятство, как Атлас, давит сушу:

      Лишь Музы девственную душу

      В пророческих тревожат боги снах!

(1829; I, 70)

      И здесь расположился внизу ночной хаос, он «на водах»; «давит сушу» «беспамятство»; тревоги посланы человеку – то «земной круг» его существования.

20

О философских воззрениях А.А. Фета см.: Шеншина В.А. А.А. ФетШеншин. Поэтическое миросозерцание. – М.: Век, 1998. – С. 5–220.