Две жизни Пинхаса Рутенберга. Пётр Азарэль

рабочих с Васильевского острова, согласившихся на сотрудничество. Их подкупили его заверения объединить рабочих всей страны сетью клубов, которые будут созданы в больших городах. Они поняли, что он не видит целесообразность в подпольной деятельности и считает правильной легальную, рассчитывает объединить в рабочем обществе десятки, а может быть и сотни тысяч, и таким образом, создать пролетарскую армию, с которой власть вынуждена будет считаться. Они вступили в Собрание и заняли в ней руководящие посты. Благодаря им численность членов профсоюза стала стремительно расти и вскоре достигла нескольких тысяч.

      Когда Рутенберг узнал, что в их районе создаётся отделение «Собрания», он попросил Клима Иванова, своего рабочего, пойти на церемонию открытия и стать его членом.

      Он рассказал потом, что Гапон явился не один, а с градоначальником Иваном Фуллоном. Тот явно благоволил отцу Георгию, облачённому в шёлковую рясу. Гапон произнёс речь, которая вдохновила многих собравшихся.

      – Я слышал, он прекрасный оратор. На его проповеди собираются тысячи людей.

      – Верно, Пётр Моисеевич, говорит он хорошо. Я записался в профсоюз, как почти все, кто там был.

      – Спасибо, Клим. Я в долгу не останусь.

      К концу года на заводе произошёл инцидент, последствия которого стали роковыми для всей Российской империи. Мастер деревообрабатывающего цеха уволил четырёх рабочих. На заводе распространился слух, что их уволили из-за принадлежности к «Собранию». Рутенберг узнал от приятеля, служащего администрации, что дирекция весьма обеспокоена стремительным ростом Нарвского отдела профсоюза и опасалась, что все рабочие станут его членами. Об этом он при встрече сообщил Савинкову и стал ожидать ответных действий Гапона, до сведения которого было доведено, что рабочие уволены незаконно. «Собрание» должно вступиться за своих членов, заявил тот. На заседании руководителей отделов было решено послать депутации к градоначальнику Фуллону, к директору завода Смирнову и фабричному инспектору Чижову с требованием восстановить уволенных рабочих и уволить мастера Тетявкина. Фуллон, который с Гапоном был в хороших отношениях, принял депутацию вежливо и обещал помочь. Директор и инспектор решительно отказались удовлетворить эти требования. Тот же служащий рассказал Рутенбергу о визитах Гапона, который, похоже, вёл единоличные переговоры со Смирновым и Чижовым, стараясь убедить их пойти на уступки и угрожая стачкой. Но те оказались непреклонны.

      На Новый год день выдался на удивление погожий. Небо очистилось после длительного снегопада и сияло непогрешимой голубизной. Город словно накрылся чистым белым покрывалом, чтобы поразить людей своей удивительной красой. И казалось, что он своим величием зовёт всех жить в мире и согласии и не нарушить его высшую гармонию. Рутенбергу по выходу из дома удалось сразу поймать пролётку, и уже через минут двадцать он оказался на Лиговке, где его ждал Савинков.

      – Здравствуй, Мартын Иванович.

      – Здравствуй, Борис.

      – Я пригласил тебя сегодня, так