Две жизни Пинхаса Рутенберга. Пётр Азарэль

света и геометрическая прогрессия, читала Лаврова и Кропоткина, жертвовала деньги на революционные нужды и симпатизировала эсерам. Однажды они стояли неподалеку от дома, где он арендовал квартиру. Выпавший несколько дней назад и лежащий плотным настилом на тротуаре снег хрустел под ногами прохожих.

      – Я живу на этой улице, – сказал он. – Здесь холодно. Хочешь согреться?

      Она внимательно посмотрела не него и улыбнулась.

      – А чаем не угостишь?

      – Конечно, чаем «Высоцкий».

      Они поднялись на второй этаж. Он щёлкнул ключом, и тяжёлая деревянная дверь заскрипела и открылась. Он пропустил её вперёд, снял пальто и принял полушубок у Ольги. Потом деловито затопил камин, и большая гостиная постепенно наполнилась теплом. Он поставил греться чайник, сел на диван рядом с ней и накрыл её холодную ручку своей большой тёплой ладонью.

      – Я люблю тебя, Ольга, – не без труда произнёс Пинхас.

      – Я тоже люблю тебя, Пинхас, – сказала Ольга.

      Она повернула голову и потянулась к нему своими мягкими ещё не целованными губами. Он обхватил её грудь руками и поцеловал. Его вдруг охватило давно не испытуемое возбуждение.

      – Я боюсь, Пинхас, – остановила она его. – У меня никогда ещё не было мужчин. И я на семь лет старше тебя.

      – Разве это имеет какое-то значение, если мы любим друг друга? Выходи за меня замуж.

      – Но ты не можешь жениться на христианке. Наш брак не зарегистрируют.

      – Я посоветуюсь с моим другом. Он юрист и хорошо разбирается в брачных законах.

      Теперь Ольга уже не противилась своему желанию. Пинхас почувствовал происшедшее в ней изменение, легко поднял её на руки и понёс в спальню. Когда он вошёл в неё, она вскрикнула от короткой боли, которая вскоре исчезла, сменившись овладевшей их молодыми телами страстью.

      4

      Чем сильнее была влюблённость Рутенберга в Ольгу, тем больше был он озабочен вопросом женитьбы. Пинхас стал интересоваться семейными союзами в своём кругу и не без удивления обнаружил у его коллег немало смешанных браков. Он понял, что за этим стоит весьма распространённое среди революционеров стремление поколебать казавшиеся им устаревшими социальные и национальные предрассудки. Так же, как и Рутенбергом, ими двигало представление о единении всех наций в один народ, живущий по законам демократии и свободы.

      С Савинковым он виделся в дни, когда проходили собрания организации, членами которой они являлись. Пинхас как-то остановил его на выходе, и Борис почувствовал, что тот чем-то удручён.

      – Что случилось, Мартын?

      – Борис, хочу поговорить с тобой, как с юристом. Я встретил женщину, с которой желаю связать судьбу.

      – Говори прямо. Ты собираешься жениться?

      – Да. Но есть проблема – она христианка.

      – Я вижу, ты в курсе дела. В России, да и в других странах, браки заключаются в церкви. А она не повенчает, если молодожёны принадлежат к разным конфессиям.

      – Следовательно, мне потребуется принять христианство,