Золушка?! Да! Та самая!. Li Litvinenko

было около сорока, а самой молодой не больше двадцати восьми. Они все были похожи – черноволосы и кареглазы, – сразу становилось понятно, что это близкие родственницы.

      По давней традиции, сестры подтрунивали над младшим братиком и называли всеми именами, данными ему при рождении.

      – Да, Маржери, – поклонился принц сестре, которая назвала его Тим. Он предпочитал откликаться только на укороченную версию своего четвертого имени.

      Маржери счастливо улыбнулась в ответ и подставила щеку для поцелуя. Её принц расцеловал первой, а потом обошел весь стол и чмокнул каждую.

      – Ох, Тим, мы провели это утро в большом волнении, – картинно прикладывая руку к корсажу, отвечала Марджери.

      Судя по довольным лицам сестер, которые они старательно куксили, перед ним разыгрывали какую-то сцену. На душе становилось все тревожней, а друзей ему в поддержку сюда не пустят. Принц решил не расстраивать подготовивших представление сестер и сделал вид, что верит и заинтересован.

      – Чем, позвольте спросить, оно было вызвано? – учтиво поинтересовался Тим и расправил салфетку.

      – Всё папенька!

      Сейчас Тим понял, что отсутствие за столом отца не случайно, а задумано.

      – Что с ним?

      Кажется, Тим начинал понимать, к чему ведут сестры.

      «Нет! Только не это. Опять!» Хотелось застучать ногами, как в детстве, и завопить во все горло: «Не желаю! Не хочу!»

      – Он очень плохо себя чувствовал. Мы так обеспокоены, – ответила Янина, самая старшая из королевских дочерей, и густо намазала булочку паштетом из гусиной печенки.

      Судя по толщине бутерброда, беспокойство не лишило её аппетита.

      – Он страдал все утро! – сгустила краски Жаннет – вторая принцесса.

      Старательно изображаемая сестрой скорбь слетела, когда перед ней поставили тарелку с супом из фазана и трюфелей. Нагнувшись, она с удовольствием вдохнула прекрасный аромат еды.

      – Вызывали лекаря.

      – О-о-о! – ужаснулся принц, который прекрасно знал, что доктор появлялся у отца, только чтобы сыграть партию в шахматы.

      В это время позолоченные двери распахнулись, и в столовую вошел король, опиравшийся на руку своего камердинера. Все встали, приветствуя монарха. К столу он шел неторопливо, изображая занемогшего старца. Он сделал легкий поклон и сел во главе стола, пожелав:

      – Приятного аппетита.

      Забыв на секунду о своем «недомогании», король резво встряхнул салфетку и с аппетитом взялся за ложку.

      – Кхе-кхе, – многозначительно прокашлялась Маржери и посмотрела на отца большими глазами.

      Он опомнился, сделал руку вялой, и с постным лицом повозил ложкой в бульоне.

      – Отец! Что я слышу? Вы изволили захворать? – преувеличенно взволнованно осведомился наследник.

      – Да! – папенька театрально приложил руку ко лбу. – Меня мучили колики в сердце.

      – Какой ужас! – ахнул принц.

      – Да, жуткая боль, – согласился здоровый, как породистый конь, король и схватился