Золушка?! Да! Та самая!. Li Litvinenko

их мать.

      Это была статная женщина возрастом, слегка за сорок. В молодости, по её рассказам и слухам, долетавшим иногда до Золушки, она была необыкновенно хороша собой, но со временем из высокой и стройной красавицы, она превратилась в весьма объемную даму с выдающимися в стороны формами. Этому способствовал праздный образ жизни и хороший аппетит, который не могли испортить ни война, ни бедность, стучавшая в двери их особняка.

      Женщина не питала к своим дочерям какой-то особо нежной привязанности. Просто воспринимала их как нечто неотделимое и единственно родное на всем свете.

      А вот Золушку она просто ненавидела. Постоянно запугивала и тиранила её, получая от этого какое-то извращенное удовольствие. Она травила её не время от времени и дажене раз в день – нет, это происходило при каждой возможности и встрече.

      Золушка боялась её всей душой, всем своим существом. Каждым нервом она чувствовала мгновение, когда мачеха или её дочки просто приближались к ней. Случались моменты, когда в присутствии баронессы девушка совершенно терялась от охватывавшего её ужаса и от того, казалась совершенной дурочкой, забывая отданные ей приказы. Мачеха и сводные сестры потешались над ней и считали слегка чокнутой. Такой страх, родился в ней оттого, что у Золушки совершенно не было защиты ни от их угроз, ни от побоев. Слуг в доме не осталось, хотя если бы они и были, разве вступились бы за бедную сироту? Пошли бы против хозяев? Её отец давно умер, а больше никому она не была нужна.

      – Разве для этого я спустилась в эту богадельню? – Мачеха брезгливо оглядела кухню, в которую действительно редко заглядывала.

      – Где наш чай? – перебила её старшая дочь.

      – И пирожные? – поддакнула ей младшая.

      Обе девушки своей мастью были похожи на мать. Каштановые волосы и серые глаза в точности повторяли цвета родительницыно на этом сходство заканчивалось.

      Тория – старшая, двадцатилетняя – была худой, словно стиральная доска, и совершенно не имела женственных изгибов. Её матушка утверждала, что дочка необычайно похожа на своего покойного папеньку. У неё был острый, чересчур длинный нос, тонкие губы и общий вид юркой крысы. Характер соответствовал. Она была мелочна, скрытна и вечно зла на весь мир.

      Младшая из сестер, девятнадцатилетняя Хильда, наоборот, была низенькой и круглой.

      – Вылитая свекровь, – философски говорила её маман и отнимала у дочери очередное пирожное.

      В полненьком человеке всегда надеешься найти мягкость и уют, как в сдобной булочке, но эта девица обладала черствостью сухаря и недалеким умом шляпной болванки. Любимым занятием Хильды были интриги, ябедничество или обсуждение свежей сплетни.

      – Что с завтраком? – Учтиво полюбопытствовала мачеха и отвесила Золушке еще одну оплеуху.

      Давно привыкнув беспрекословно повиноваться, Золушка и не подумала возмутиться или обидеться. Она подскочила с ящика с золой, на котором спала и сделала глубокий, изящный реверанс.

      – Прошу прощенья. Я перемыла вчера все котлы, как вы велели. Пришлось работать