Мечтатели Бродвея. Том 3. Чай с Грейс Келли. Малика Ферджух

где ждал мистер Альбадилья, местный пожарный.

      – Hi, Джо! Как дела? Все еще влюблен? Меньше, чем вчера, и больше, чем завтра, а?

      Он раскатисто рассмеялся и откусил кончик сигариллы.

      – Мне звонят с двадцать девятого. Вероятно, кто-то не потушил окурок.

      Джерри Альбадилья был отцом девяти детей и ждал десятого (может быть, и одиннадцатого, у него часто рождались близнецы). Это вкупе с сапогами пожарного придавало ему вид людоеда.

      Секретарша патрона вновь появилась на седьмом, возвращаясь из ресторана с картонным стаканчиком чая в руке.

      – Мисс Галлахер! – воскликнул людоед Альбадилья. – Какой у вас сегодня красивый воротничок.

      – Не Галлахер. Шаумшлагер, – поправила она, отпив глоток. – Спасибо за комплимент, мистер Альбадилья.

      Альбадилья подмигнул Джослину. Она носила только круглые воротнички, которые во Франции называют «Клодина».

      – Это что-то значит? Ваша фамилия?

      – Я не знаю, мистер Альбадилья, – ответила она, чуть зардевшись. – Она швейцарская.

      Ей не хотелось, чтобы ее считали немкой. В конце концов, на дворе был 1949 год.

      – Фанфарон, – прошептал Джослин, когда она вышла на шестнадцатом.

      – Что?

      – Шаумшлагер значит по-немецки «фанфарон».

      – Фанфарон? Вау… Мисс Фанфарон, а?

      Джерри Альбадилья громко заржал, суча ногами и хлопая себя по ляжкам, отчего кабина сотрясалась до двадцать девятого этажа.

      7. Diamonds are girl’s best friend[33]

      Они столкнулись в холле студии Эн-би-си, Пейдж – потому что пришла раньше, Шик – потому что опаздывала.

      – Я не знала, что ты…

      – Ты мне не говорила, что…

      – Я иду что-нибудь съесть в кофешопе. У меня всего двадцать минут, – предупредила Пейдж.

      – Хватит на листик латука. Даже с капелькой майонеза. Я умираю с голоду.

      Они нашли свободную банкетку у большого окна, выходившего на статую Атланта перед Рокфеллер-центром.

      – Я провела два часа в обществе тираннозавра в родах, утыканного булавками, – сказала Шик. – Фотосессия для «Дэйли-Бэби» с супер витаминизированной кашей. Пытка за сорок пять долларов с младенцем, которому вообще не нужны витамины.

      – Что ты делаешь на фотографии?

      Лицо Шик осунулось, макияж расплылся бурыми потеками под глазами.

      – Я засовывала ему в рот ложки каши, а он выплевывал ее на меня и фотографа. Пришлось бежать под душ.

      Они принялись за сандвичи с холодным ростбифом, которые когда-то заливали горчицей, кетчупом и соусом барбекю.

      – А ты? – спросила Шик с полным ртом. – Ты никому не говорила, что работаешь на Эн-би-си, скрытница.

      Покосившись на часы, Пейдж поспешила проглотить кусок.

      – Я ничего не скрываю. Меня взяли час назад.

      И добавила тихо, словно исповедуясь в грехе:

      – Роль в сериале на радио.

      – Фантастика! Это значит регулярный заработок много недель, детка. Если только ты не умрешь на первой серии.

      Пейдж уставилась на сандвич, съеденный на три четверти, и по ее лицу можно

33

Бриллианты – лучшие друзья девушек (англ.).