В тени. Александр Леонидович Аввакумов

вышел из кабинета и, тяжело ступая, направился по коридору к выходу. Ночью, он долго не мог заснуть и непроизвольно прислушивался к шуму, доносившемуся с улицы: ему казалось, что вот сейчас раздастся стук в дверь и в комнату войдут сотрудники НКВД.

      «Почему Сталин напомнил мне об Уборевиче и Блюхере? Может, не стоило вообще произносить фамилию Тухачевского? Впрочем, дело сделано: слово – не воробей, вылетит, не поймаешь!»

      Кирилл Афанасьевич встал с постели и подошел к окну. Во дворе дома он увидел «Черный воронок». Когда подъехала эта машина, он не знал, но предчувствие надвигающейся беды парализовало волю. Он не помнил, сколько простоял у окна. Наконец раздался настойчивый стук в дверь, который вернул его к действительности. Мерецков, направился в прихожую. Ноги стали, как ватные, и плохо подчинялись ему.

      – Кто там? – с усилием спросил он.

      – НКВД. Открывайте, иначе мы выломаем дверь!

      От стука проснулась жена. Она выскочила в прихожую, накинув на себя халат.

      – Кирилл, кто это? – испугано спросила она.

      Он промолчал и открыл дверь. В прихожую вошли два человека в штатском. Один из мужчин держал руку в кармане брюк.

      «Похоже, в кармане пистолет», – промелькнуло в голове генерала.

      – Кирилл Афанасьевич Мерецков? – спросил второй сотрудник и, заметив кивок, продолжил. – Одевайтесь, вы арестованы!

      Генерал хотел спросить о причине его ареста, но понял, что не может этого сделать.

      – Евдокия, – через силу произнес он, – произошла какая-то ошибка. Я думаю, товарищ Берия разберется.

      Он быстро оделся и, в сопровождении сотрудников НКВД, вышел из квартиры.

      ***

      Немецкий офицер стоял посреди дороги и внимательно рассматривал в бинокль местность. То, что он знал об организованной ротой Смирнова засаде, было видно невооруженным глазом. Наблюдая за гитлеровцем, Николай не исключал, что об этом ему мог рассказать захваченный в плен красноармеец. Вскоре его предположение подтвердилось. Офицер что-то сказал солдату. Тот скрылся в кустах и, через минуту-другую, появился снова, толкая прикладом пленного. Боец, сжимая в руке скомканную пилотку, подошел к офицеру и стал что-то говорить, указывая на прилегающий к дороге лесок.

      «Сука! – произнес про себя Смирнов. – Предатель!»

      Вскоре на дорогу выехал бронетранспортер в сопровождении группы мотоциклистов и, подобрав командира, направился в сторону позиций роты. Николай поймал в прицел офицера, стоящего рядом с пулеметчиком, и нажал на курок пулемета. Огненная трасса уперлась в грудь немецкого офицера. Его тело сначала задергалось, словно он попал под высокое электрическое напряжение, а затем рухнуло на дно бронированной машины. Дружный залп винтовок и автоматов буквально смел мотоциклистов с дороги. Бронетранспортер, двигаясь задним ходом и поливая огнем все вокруг себя, исчез за поворотом.

      – Ура! Драпают, гады! – раздалось из окопов. – Что, получили?!

      Смирнов улыбнулся. Это была его первая открытая стычка с немцами, и он победил в ней. Пусть эта победа