Степная рапсодия. Геннадий Бабкин

позвонил в дверь.

      Франц Викентьевич стоял на пороге и видел только Риту.

      – Ты чо, козел, на кичу захотел? Щас все устроим!

      Моня подтолкнул Риту вперед.

      – Ну-ка, крякни, чо он с тобой делал?

      Рита молчала.

      – Колек, развяжи ей рот!

      – Не трогайте ее, вот деньги, здесь всем хватит!

      Франц Викентьевич достал из кармана пухлую пачку.

      – Рита, я вчера их снял для тебя.

      – Ты чо, фуфел, ни хрена не понял? Да тебе пятера за разврат ломится!

      Моня протянул руку.

      – Бабки сюда!

      У Риты зазвонил телефон. Она пришла в себя.

      – Да, я. Что?

      Телефон выпал из рук, треснул о кафель.

      – Мама…

      Всю следующую неделю Франц Викентьевич Риту не видел. Он собирал вещи, загружал контейнер, выносил ненужное на помойку. Спал он еще меньше: отец Риты с дружками устроили нескончаемые поминки, заливаясь самогоном и горланя песни на весь поселок.

      Франц Викентьевич положил красное платье в чемодан. Как ни странно, сейчас было тихо, и он услышал, как открылась его дверь. На пороге комнаты стояла Рита.

      – Возьмите меня с собой!

      Рита держала в руках небольшую сумку.

      – Как ты это себе представляешь?

      Франц Викентьевич закрыл чемодан, поставил его на пол.

      – Все равно я здесь не останусь!

      Рита бросила сумку на пол.

      – Рита, ты уже большая девочка, ты…

      – Да, я уже большая! Вот, смотри, смотри, Фокке-Вульф!

      Рита сняла кофту, швырнула ее на пол.

      Франц Викентьевич вздохнул, поднял кофту, прикрыл ей грудь.

      – У тебя есть отец.

      – Уже нет.

      Рита раскрыла ладонь и показала пустой пакетик от крысиного яда .

      Часть третья. Волчица

      Молодой волк прижал уши и лег, выражая полную покорность. Он даже не пытался смотреть, как крупный трехлеток забирает его добычу – берцовую кость, только что оторванную им от туши. Сартан, грозно рыча, уже собрался было уходить с трофеем, но вдруг остановился и ощетинился. Огромный, почти черный волк стоял у него на пути.

      – Верни!

      – Скиф?

      Сартан осторожно положил кость на траву.

      – Тебе-то что?

      – Это не по закону.

      Скиф не сводил с Сартана глаз.

      – Не тебе решать! Ты не вожак!

      Сартан хотел взять кость, но, видя, как Скиф обнажил клыки, оскалил всю пасть.

      – Всем разойтись!

      Между ощетинившимися волками встал Шах. Вожак хотел для острастки громко зарычать, но закашлялся и сник.

      – Пора менять вожака!

      Сартан резко развернулся и, переступив через кость, не оглядываясь, пошел к притихшей стае.

      Рита постучала в калитку. В последние дни перемены в ее жизни происходили с поражающей быстротой. Вокзалы, вагоны, автобусы, словно ролики одного бешено катящегося скейтборда, выдернули ее из мрачных дней и, не давая даже опомниться, перенесли через тысячи километров в небольшую станицу, к дому, стоящему на самом краю степи.

      – Ой, внученька! Просима!

      Дед обнял Риту. Они прошли в дом.

      – Наслышан