Сейчас и навечно. Эмма Скотт

улыбнулась. – Она милая девушка.

      – И тихая, – добавил Сойер, заработав очередной толчок от Елены.

      – Да. Сняла на полгода, пока Рэйчел в поездке с «Гринпис».

      – Добро пожаловать.

      Сойер убрал маленькую ладошку от своей щеки и поцеловал девочку, а затем, пробурчав что-то неразборчивое себе под нос, прошел мимо меня и направился к лестнице. Я почувствовала приятный аромат парфюма и детской присыпки, и меня поразило странное ощущение. Словно в каждой молекуле моего тела проснулась неведомая для меня сексуальная и материнская энергия, вспыхнув в ответ на мужественность Сойера и детскую непосредственность Оливии.

      «О мой бог, охлади пыл, девочка. Скорее всего, он женат и, без сомнения, говнюк».

      Но не его дочь. Через плечо Оливия наблюдала за мной и улыбалась. Я помахала ей рукой.

      Она помахала в ответ.

      – Он славный парень, – сообщила Елена со вздохом, наблюдая, как Сойер скрывается за углом.

      – Поверю на слово. – Я выдохнула с облегчением, когда он унес с собой странное витающее в воздухе напряжение и целый арсенал сильнодействующих феромонов. – Его взгляд может шлифовать алмазы. А вот его дочь милашка. Сколько ей?

      – Тринадцать месяцев. Я нянчусь с ней с младенчества и наслаждаюсь каждой секундой. И делала бы это бесплатно, но Сойер настаивает на «полной оплате». – Женщина, наклонившись ко мне, заговорщически прошептала: – Но он не знает, что я занизила свою ставку. Я с радостью помогаю ему. Он так много работает. День и ночь.

      – Чем он занимается?

      – Учится на адвоката, – сказала она с гордостью. – Почти закончил.

      – Эм, а что делает мама Оливии? – спросила я, шаркнув своим ботинком по тонкому ковровому покрытию.

      «Умоляю, скажите мне, что она счастлива в браке».

      – Я ее никогда не видела.

      – О? Это… плохо.

      – Сойер никогда не упоминал о ней, а я и не спрашивала. Думаю, если захочет, сам расскажет, но пока он молчит. Как партизан. У парня золотое сердце, но он такой серьезный, все время напряжен. Я беспокоюсь за него. – Она тепло улыбнулась. – Я всегда говорю ему, что его красивое лицо создано для улыбок, но он бережет их для Ливви.

      – Я заметила.

      Елена погладила меня по руке.

      – А ты чем занимаешься, Дарлин? Говоришь, ты массажистка?

      – Да, сегодня начала.

      – Разве это не удивительно… – Улыбка ее стала шире, а взгляд метнулся вверх, на небеса или к квартире Сойера. – Dios trabaja de maneras misteriosas[6].

      – О чем это вы?

      – Да так. Расскажу когда-нибудь.

      Маленькая темноволосая девочка с большими глазами выглянула из-за бедра Елены.

      – Это Лаура. Ей два года, еще у меня есть сын, Гектор, ему пять. Мой муж работает допоздна, но когда-нибудь вы познакомитесь.

      Я улыбнулась и помахала девочке рукой.

      – Да у вас действительно полно хлопот.

      – Так и есть, – ответила Елена, – иначе я бы пригласила тебя в дом, как настоящая хозяйка, и приготовила

6

Пути господни неисповедимы (исп.).